Оксана Осипова "Память сердца" | Художественное обозрение "Сияние Лиры"

Летняя ночь

Давай развеем пепельную ночь
Неспешностью беседы у костра…
Мгла норовит примкнуть вплотную, но
Не исчезает танец света – транс.

А тьма крадётся, будто бы обнять,
Старается лизнуть изгибы плеч,
Украсть меня у дня, за пядью пядь,
Прядь затемнить волос, на дно прилечь,

Пробраться в каждый закуток души,
Прокрасться в сердце и остаться там,
И разрастаться, разбухать, душить,
Тревожно звать, как варварский тамтам.

Вот и прошу: «Держи меня, держи!»
Дай сил не сдаться ночи, пережить
Июльский сумрак васильком во ржи
Не дай огню потухнуть! Пусть стрижи

С утра начертят: «Темень коротка!»
И небо есть, поля и облака,
И радость солнца с первого глотка.
Есть день и на плече – твоя рука.

Унесённое ветром

Своенравная осень. Дворы в плену
Неподкупного буйства живых костров.
Унесённая с веток, шуршит листва.
Под метёлкой неспешной легко вздохнув,
Оборотится в пламень. Блеснёт, багров,
Языками оближет листву едва,
И в бездонное небо дымком уйдёт,
Но горчинка печали осядет там,
Где стучится в аорту густой поток,
Где душа, очищаясь косым дождём,
Подчиняясь осенним ветрам-кнутам,
Улететь порывается, как листок…

Залётная пыль приключений

Горизонт пожирает солнца румяную булку,
На закате тени длинны и шаги всё более гулки.
Просыпается город от сладкой сиесты-истомы,
Окунается в праздник и чувств человеческих штормы,
И волна за волной наводняет толпа переулки.

Так беспечны, расслаблены, пряны и говорливы
Бесконечного моря людского приливы-отливы,
Обтекая на площади древней дуэт музыкантов,
Что выводят старательно старую песню бельканто,
Медякам в мятой шляпе в усы улыбаясь счастливо.

Фонари разгораются ярче, чем южные звёзды.
Кто-то громко хохочет, а кто-то поёт «Хэппи бёздей»,
И зевают зеваки, и мечутся тени во мраке,
Рослый кучер, на козлах воссев горделиво во фраке,
Вам предложит сменять горсть валюты на вёрсты,

На залётную пыль, на весёлый вихрь приключений.
На ладони уместится город гаданьем-печенькой,
Но никто никогда ни за что догадаться не сможет,
Как его пронести мне удастся сквозь жвала таможен,
За какою подкладкой припрячу я клад впечатлений.

Весенне-трамвайное

Я по стёршимся рельсам катил в депо,
Был привычно неспешен вечерний путь,
Вдруг мелькнула табличка: «Гастелло – Порт» –
Я застыл – ни выдохнуть, ни вдохнуть!

В подреберье железном заныл мотор,
Я глядел на лощёный, в наклейках, бок,
Город вспыхнул тогда – именинный торт,
А она забирала людей на борт,

Без конца тарахтела, гудком маня.
Я не то, что маршруток век не видал,
Эти фары глядели как внутрь меня.
Вдруг заливисто тренькнул и наподдал!

И мелькали кварталы, неслись дома,
Был за жёлтой маршруткой лететь готов,
А в салоне пел хрипло про месяц май,
Сукачёв про полковника и котов.

Я глядел на примятый слегка металл
И дотронуться красной хотел щекой,
Светофор же грозно огни метал,
Словно спрашивал: «Это тебе на кой?»

Я звенел и парил остановок пять,
А она всё виляла в толпе машин,
Был готов на дыбы в этот вечер встать,
Только чтобы замедлить шуршанье шин.

Подмигнув мне приветливо огоньком,
Вдруг под стрелку свернула – и вуаля!
Нарастала обида, как снежный ком –
Ишь, хвостом вильнула, ушла, пыля!

До чего же жесток наш трамвайный бог!
Путь расчислен, хоть верь, хоть не верь в звезду!
Как увижу опять желтый мятый бок –
Я рвану завтра с рельсов – за ней уйду!

Выткут на сером алое…

Выткут на сером алое
Шёлком живым лучи,
Странница запоздалая,
Что же твой свет горчит?

Утро встаёт туманное,
Тонут стежки зари,
Даль – молоко обманное,
Воркают сизари,

Будят давно забытое,
Что на замках семи,
Там, где весна – событие,
Где на двоих – весь мир.

Может, ещё не поздно нам
Гостью-веснянку ждать,
Может, ещё не познана
Зрелости благодать?

Может, ещё раздышится
И распоётся май?
Жди от аза до ижицы,
Верь и не унывай!

Я плачу и плачу…

Я пла́чу и плачу́, плачу́ и пла́чу!
Жизнь такова – не может быть иначе!
Размелют жернова муку́ и муку,
Но память – туфли коротышки Мука,
Вмиг принесёт к родимому причалу,
Припомнив все азы и все начала.
Там начала́ я путь, увы, с ошибок,
Всё ноют на душе следы ушибов –

Все сорок сороков моих грехов,
Не выдохлись, как тот флакон духо́в,
Там ду́хов мошкарой кружится рой –
Мятежной, злой отвергнутых игрой,
И стрёкот сорока шальных сорок
Разносит по округе говорок.
Уже две трети пройдено дороги
Осталось стряпать пироги́-пиро́ги,
Молиться, хлопотать и нянькать внуков,
Бездарно молодость развеяв и профукав.
Жизнь такова – не может быть иначе.
Я пла́чу и плачу́, плачу́ и пла́чу…

Но зайчик солнечный тайком погладит щёку:
Жива? Жива! Дыши, не всё так плохо!

Монолог сигнальной ракеты

Я живу полминуты, хоть светилам сродни,
Траекторией гнутой ярко вспыхнут огни.
Знак сигнальной ракеты (на войне не до звёзд)
Сквозь разрывов букеты ждут, молясь и всерьёз!
За внезапную вспышку лишь успеешь понять:
Жизнь короткая слишком, жаль такую терять!
Прозвучало с надрывом командирское: «В бой!»
В бой – как прыгнуть с обрыва… Что же станет со мной?
Лягу пеплом в воронку, мне вовек не узнать:
Чьи уйдут похоронки, чья состарится мать.
Так пронзительно тихо перед боем в полях…
Стать бы глупой шутихой в новогодних огнях,
Потонуть в море смеха, в ассорти конфетти,
Жить, искрясь для потехи… В мирном небе цвести…
Но господни маршруты, как круги на воде.
Я живу полминуты, хоть подобна звезде…