Иван Дудоров "Воспоминания о погибших друзьях" | Художественное обозрение "Сияние Лиры"

К 75-летию Победы
в Великой Отечественной войне

Иван Васильевич Дудоров – участник Великой Отечественной войны. Окончив Соловецкую школу юнг в 1943 году, воевал в Истребительном отряде «Морских охотников» на Балтике.
Этот очерк рассказывает о суровом военном времени – об участии в морских боях воспитанников Соловецкой школы Юнг – 15-16 летних подростков; о самой молодой воинской части, которая имела своё знамя и номер полевой почты № 30835.

ВОСПОМИНАНИЯ О ПОГИБШИХ ДРУЗЬЯХ

И снова вспоминаются прошлые годы,
Над морями разносится мальчишеский смех,
Ни черта не боялись, ни пуль, ни погоды,
Презирали предательство, трусость и смерть.

(Виталий Леонов, Соловецкий юнга первого набора)

Россия и народы бывшего Советского Союза 9 мая 2020 года будут отмечать 75-ую годовщину Победы – Великой Победы Советского Союза, советского народа над немецко-фашистской Германией. Германия без объявления войны 22 июня 1941 года перешла границы нашего государства и начала вести боевые действия. Германская армия выполняла план под кодовым названием Барбаросса, который предусматривал уже в августе 1941 года занять Москву, Ленинград, базы флота и контролировать территорию вплоть до Урала. И так получилось, что базы флота не были защищены, а если были, то недостаточно – с суши. Тогда командование флота приняло решение списывать с кораблей матросов, старшин, формировать из них бригады морской пехоты, которые должны были вступить в боевые действия с наступающими немецкими частями. И хотя моряки не были обучены боевым действиям на суше, они оказались наиболее боеспособными частями, проявляли отвагу, мужество, стойкость не только в обороне, но предпринимали дерзкие контрнаступления, отбрасывали немцев и заставляли их отступать. Авторитет моряков был высок. Командиры полков, батальонов сухопутных войск просили: «Дайте хоть взвод моряков для поднятия морального и боевого духа». Немцы, столкнувшись под Либавой с моряками, окрестили их «морскими дьяволами». Так начиналось формирование морской пехоты, до войны в Советском Союзе такого рода войск не было. Бригады морской пехоты стояли под Либавой, Таллинном, Ленинградом, Одессой, Севастополем. Бригады морской пехоты Тихоокеанского флота и Амурской флотилии стояли под Москвой. Немногим морякам удалось вернуться на свои корабли. Корабли потеряли лучших своих специалистов, флот нуждался в пополнении.
Здесь я приостановлю свой рассказ, поскольку мы коснулись действительности событий Великой Отечественной войны. Люди, рождённые в одно и то же время, воспитанные одной моралью, окончившие одну школу, в боевой обстановке принимали неоднозначные решения. Почему люди – личный состав ВМФ – в экстремальных ситуациях находил возможности и силы для выполнения поставленной задачи? Историки, философы и политработники армии не определили порой авангардную роль моряков на сухопутном фронте. Этот вопрос интересен и необходим для истории. Он заслуживает диссертационного исследования не на уровне всепобеждающего символа флотской тельняшки, хотя и этот символ объединял массы и поднимал настроение.
Народный комиссар Военно-Морского флота Николай Герасимович Кузнецов, оценив сложившуюся обстановку, 25 мая 1942 года подписал приказ о создании школы юнг с дислокацией на Соловецких островах. В приказе было: в школу принимать исключительно добровольцев – подростков 15-16 лет с образованием 6-7 классов. В школе готовить рулевых, боцманов, радистов, корабельных и артиллерийских электриков, мотористов. К занятиям приступить 1 сентября. В июне — июле на Соловках собралось около 1500 подростков из Москвы, Ленинграда, Свердловска, городов Поволжья. Вот тогда и произошла подмена понятий. В толковых словарях есть слово «юнга» – это мальчик, попавший на корабль и мечтающий стать моряком. Но в Советском Союзе в 1942 году было учреждено воинское звание юнга, с последующим принятием присяги на верность своему Отечеству и службы по воинским и корабельному уставу. Соловецкий гарнизон не имел помещений, где бы мог разместить такое количество личного состава. И тогда юнги построили школу собственными руками, с помощью учебного отряда Северного флота. Школа состояла из 25 землянок, каждая землянка на пятьдесят человек. По окончании учебной программы юнг расписывали по действующим флотам и флотилиям. Они участвовали в боевых операциях, умирали от полученных ран, тонули вместе со своими кораблями. Меня вместе с большой группой юнг разных специальностей направили на Балтийский флот. Нас переправили через Ладожское озеро в Осиновец, а потом в Ленинград. Ленинград ещё был в блокаде. Через Ладогу мы шли на самоходной барже. Капитаном этой баржи был опытный моряк, очевидно, призванный из гражданского флота. Когда он узнал, что мы из школы юнг, которой командует Николай Юрьевич Авраамов, сказал: «Вам повезло, Авраамов может создать хороших моряков. Я и сейчас пользуюсь его книгами по парусной и шлюпочной практике». По Ладожскому озеру шли ночью, Ладогу штормило, в трюмах баржи было тесно и неуютно. Утром пришли в Осиновец, вышли на причал. Капитан баржи сошёл со своего мостика и, не торопясь, пошёл к нам. Подойдя поближе, опять сказал: «Вам повезло». На этот раз нас не атаковывали немецкие самолёты, что бывает редко, очевидно, из-за шторма. Пожелал счастливого плавания, удачной службы, развернулся и пошёл на свою старую баржу. Баржа была старее самого капитана. В Ленинграде в Балтийском флотском экипаже расписали юнг по кораблям. Меня с группой юнг направили в истребительный отряд морских охотников. Этим направлением мы были озабочены, а особенно корабельные электрики, ведь в школе мы досконально изучили всевозможные электроприводы новейшего по тем временам эсминца типа «Гневный». А что это за истребителей отряд? Что за морские охотники? Этим отрядом в то время командовал капитан второго ранга Капралов Михаил Васильевич. Позже узнали, что морские охотники – это корабли четвёртого, самого низшего ранга – катера. Они предназначены для поиска и уничтожения подводных лодок противника. На них стояли акустические установки, глубинные бомбы, а для отражения надводных кораблей и самолётов противника – две полуавтоматические пушки калибром 45 мм и два крупнокалиберных пулёмета ДШК. Это корабли килевые с хорошей мореходностью и остойчивостью. Для обеспечения живучести и непотопляемости 28-метровый корпус делился на девять отсеков водонепроницаемыми переборками. Корабль имел три главных двигателя по тысяче лошадиных сил, каждый работал на свой гребной винт, и они обеспечивали скорость до 30 узлов. Война внесла коррективы в использование этих кораблей. Они практически участвовали во всех десантных операциях, сопровождали транспорты, охраняя их от неприятельских самолётов. На Балтике дозорная служба в основном возлагалась на морские охотники. На палубу МО-413 я вступил в Кроншлоте. Командиром был лейтенант Федин. Меня зачислили на штатную должность электрика. На морском охотнике по штату положен один электрик. На всех военных кораблях каждый матрос и старшина имеют свой боевой номер, в котором перечисляются инструкции, наставления, что делать по боевой тревоге, аварийной тревоге, вплоть до авральных работ. По боевой тревоге на морском охотнике электрик в том числе вскрывает кранцы первых выстрелов и подаёт снаряды заряжающему носовую пушку. 413-й базировался на Лавансари. Лавансари — это остров, отошедший Советскому Союзу после Советско-Финской войны. На этом острове была создана мощная оборонительная база, базировались торпедные катера, морские охотники, сторожевики. С этого острова подводные лодки уходили на свои боевые позиции. При переименовании этого острова после войны его назвали Мощный.
Кронштадт имел связь с Ленинградом по фарватеру, проходящему по так называемой Маркизовой луже. Этот фарватер был под постоянным наблюдением немцев, и каждое проходящее судно обстреливалось немецкой артиллерией, хотя их огневые точки незамедлительно подавлялись кораблями флота. Связь Крондштата с Лавансари проходила по фарватеру. Этот фарватер постоянно минировался немцами со сторожевых кораблей, с торпедных катеров и с самолётов. Эта водная акватория была опасна. В декабре 1943 года здесь подорвался тральщик «Радуга». Среди погибших был Соловецкий юнга Александр Адволодкин. Звено морских охотников 401, 413 при несении дозора в заданном районе Финского залива в одну из майских ночей обнаружило группу неприятельских кораблей. Сигнальщик Сергей Моисеев доложил командиру:
– 7 неприятельских кораблей идут кильватерным строем в сторону наших вод. Запросить фонарем Ратьера?
– Нет, – сказал Федин, – это сторожевые корабли немцев, они, как правило, выходят в море большими группами и наверняка у них на борту мины, которые они должны установить в водных акваториях, где проходят наши корабли, – и нажал замыкатель колоколов громкого боя, чем объявил боевую тревогу. Был ли запрос со стороны немцев? Но трассы пулемётных пуль и снаряды пушек осветили и до того светлую майскую ночь над Финским заливом. Трассы шли как в ту, так и в другую сторону. Кильватерный строй у немцев разрушился, а в бесформенную массу стрелять проще. Я впервые в эту ночь подавал снаряды заряжающему носовую пушку и впервые увидел загоревшийся немецкий сторожевик и тонущий свой 122-ой. Перестрелка длилась недолго. Немцы отходили, наверняка у них на борту были мины, а продолжать перестрелку с таким грузом на борту опасно.
Но вот очередное столкновение. Трассы шли обоюдные, но недолгие. 401-й и мы шли полным ходом к этому месту. Очередная группа немецких кораблей уходила. А наш 122-ой едва держался на плаву. Командир убит, матросы убиты или тяжело ранены. Из машинного отделения выходила какая-то задымленная гарь. Мы подняли из воды двоих моряков, они держались за счёт капкового бушлата. Капковый бушлат способен держать человека до нескольких часов в воде. Спасённые рассказали: когда мы потеряли всякую возможность к сопротивлению, один из немецких сторожевых кораблей стал подходить к нам кормой, очевидно, с целью пленения. В этот момент радист сумел выйти на палубу, подойти к ДШК, возле которого лежали двое убитых матросов, и дать очередь по немцам. Немцы отошли, сделали циркуляр вокруг нас и забросали гранатами. К этому месту подошёл МО-408, на борту которого был командир дивизиона Лежепеков. Мы передали двоих спасённых на 408-й. Лежепеков спросил о состоянии нашего катера. Федин доложил: «При столкновении с немецкими сторожевыми кораблями, мы получили осколочную пробоину правого борта выше ватерлинии и загорание правого двигателя. Сейчас все неисправности устранены и двигатели работают в нормальном режиме». Лежепеков дал указание следовать в дозор заданного района. Утром погода хорошая. Мы в дозоре на самом малом ходу. Владимир Береснев – помощник командира проходил по катеру, увидел шинель, висящую на леерах у бомбосбрасывателя. Эта шинель была поднята со 122-ого. На погонах шинели была буква Ю. Нам на Соловках, когда вводили погоны, тоже выдали погоны с буквой Ю. А на подкладке шинели было написано Чучкалов. Чучкалов – соловецкий юнга-радист. Я его знал. Не исключено, что Сергей Чучкалов дал последнюю очередь по немцам, предпочитая гибель фашистскому плену.
Навигация 1944 года на Балтике в основном проходила по разминированию Финского залива. Прокладывали фарватеры, по которым могли бы пройти наши корабли на запад, планировалось освобождение Таллинна и Моонзундского архипелага. Финский залив и Балтийское море минировались ещё в Первую Мировую войну, во Вторую Мировую мины были более коварными, магнито-акустические неоднократного срабатывания. К тральным операциям были подключены не только штатные корабли тральщики, но и суда, приспособленные к этой работе. Во второй половине мая проводили траление в районе Нарского залива. Сосредоточение кораблей и их цель, конечно, немцам были известны. Они постоянно наносили авианалёты на тральщики. На этот раз двумя эшелонами до 30-ти юнкерсов, преодолев заградительный огонь морских охотников и потеряв самолёт, прорвались к кораблям траления, нанеся им существенный ущерб. Этот налёт немецкой авиации нанёс потери и кораблям, и морским охотникам тоже. Одна из бомб попала в МО-404, а может быть, и рядом взорвалась, но 404-й с деферентом на корму стал медленно крениться на правый борт, носовая пушка ещё стреляла. Один из матросов схватился рукой за леер, согнулся. Мы подошли вплотную к 404-ому, кричали: «Прыгай! Прыгай на наш борт!» Нет. Подхватили его матросские руки и втащили на наш катер. Матрос стоять не мог, ему осколок попал в живот. Этот матрос оказался Соловецкий юнга, электрик Леша Шаганов. И как электрик, он подавал снаряды заряжающему носовой пушки. Бывалые матросы сказали: «Да зашьют коновалы, и всё будет в порядке». А 404-й, кренясь на правый борт, сбросил с палубы живых и мёртвых и стал погружаться. Шаганова и других спасённых раненых доставили на Лавансари. Санитарная машина повезла раненых в госпиталь. Шаганов до госпиталя не доехал, умер Леша в дороге. Похоронили его на Лавансари.
При воспоминании и написании о гибели МО-404 хочу выразить своё мнение об этом корабле самого низшего ранга, основываясь на эпизодах войны тех далёких лет. Морской охотник имел преимущество перед самолётами противника, четыре зенитных ствола и маневренность позволяли этому кораблю уклоняться от летящей бомбы или пикирующего самолёта. Таких эпизодов было много, но вот один из них: МО-65 сопровождал транспорт с военным грузом, охраняя его от налёта неприятельских самолётов. Его заградительные трассы не давали самолётам приблизиться к транспорту. Лётчики перестали преследовать транспорт и весь свой бомбовый запас направляли на этот небольшой едва заметный с воздуха корабль. Да, были убитые и раненые, осколки бомб изрешетили и рубку, и корпус, но охотник не только пришёл своим ходом в базу, но и привёл транспорт в назначенное место. Ему одному их первых было присвоено гвардейское звание. Фрагмент его борта хранился в Музее пограничных войск в Москве. До войны он нёс службу в морской пограничной охране.
Траление продолжалось. Группа тральщиков, в основном КТЩ, проводила траление в районе островов Гогланд, Большой и Малый Тютерс. Эта водная акватория простреливалась орудиями немцев и финов. У одного КТЩ вышел из строя двигатель, он оказался в дрейфе. Волна, ветер могли отнести его к берегу, занятому противником. Командир МО-401 старший лейтенант Фролов принял решение взять этот КТЩ на буксир. Во время подхода и работ по швартовке на 401-м произошёл взрыв. Мина, а может быть снаряд, попала в топливный отсек. Охотник развалился на две части. Носовая часть долго держалась на плаву, а кормовая стала быстро погружаться. Половину команды удалось спасти. Экипаж охотника 22 человека. В погибшей половине оказался Соловецкий юнга Евгений Григорьев. Он был мотористом на МО-401 и управлял одним из главных двигателей. Утонул Женя вместе с кораблём на своём боевом посту. При описании гибели 401-ого я остановился. Людям свойственно сближение, особенно при определённых условиях. У нас это сближение и доверие друг к другу было. Леша Шаганов, Женя Григорьев и я, где-то были на увольнении в Ленинграде, потом зашли в фотографию и сфотографировались. Я залез в стол, нашёл эту фотографию и положил перед собой. А вижу плохо, даже через лупу, но помню хорошо. Слева на фотографии сидит Леша Шаганов – умер от ранения на 404-м в мае 1944 года, рядом с ним в середине Женя Григорьев – утонул вместе с 401-м в июне 1944 года, а третьему – мне не суждено. Я сейчас вспоминаю и пишу на 94-м году своей жизни, да я и не пишу, я надиктовываю на кассету, у меня же первая группа по зрению.
Во что бы то не стало уничтожить крейсер Киров – такое желание у руководителей Германии было. Представлялся ли крейсер Киров как боевая единица на события военных действий? Конечно, нет. Их интересовало и они были обеспокоены тем, что социалистическое государство на востоке сумело за короткое время разработать, спроектировать и изготовить два крейсера. Крейсер Максим Горький в 1939 году поднял вымпел как боевая единица, крейсер Киров вступил в строй раньше. По вооружению и скорости хода таких крейсеров не было. Было над чем задуматься. Советский Союз организовался в 1922-м году. По статистическим данным 1925 года СССР отставал от ведущих капиталистических стран на 50-100 лет. И вот тебе, первенец крейсер Киров. Крейсер Киров доказал действительность социалистической системы. В Великую Отечественную войну эти крейсера прошли серьёзные испытания. Максим Горький на вторую ночь начала войны подорвался на мине, потеряв 45 шпангоутов по носовую башню!? Своим ходом дошёл до Таллиннского рейда, а потом в Кронштадт. За полтора месяца его восстановили, и он снова поднял вымпел как боевая единица. Крейсер Киров отбивал специальные налёты немецкой авиации на него. По результативности артиллерийского обстрела Кирову было присвоено звание Краснознаменного и он стал флагманом Балтийского флота. И вот, в октябре 1945 года Киров подорвался на мине в Финском заливе?! Мина, очевидно, была магнитно-акустическая неоднократного срабатывания. Досталось Кирову. Пробоина была серьёзная, а главное, пошла трещина вдоль корпуса. Были предприняты всевозможные усилия чтобы удержать корабль на плаву. Привели Киров в Кронштадт и поставили в док. При героических усилиях при спасении корабля погибли пять Соловецких юнг: Гусин Николай Алексеевич, Мочалов Николай Васильевич, Шумаков Николай Сергеевич, Пахолкин Павел Георгиевич, Акимов Вячеслав Иванович. Все они похоронены на кладбище Кронштадта.
Балтийскому флоту было приказано занять Финские острова, артиллерия с которых угрожала приморскому флангу Ленинградского фронта. Ленинградский фронт двигался к крепости Выборг. Была разработана и организована десантная операция. В этом десанте участвовали вездесущие КМ – катер морской. Как правило командиром этого катера назначались старшины, а рулевой, он же сигнальщик, управляет мотором, как в автомобиле. На одной из КМ рулевой был Юра Богданов, он принял на борт взвод десантников и по команде со всеми пошёл к берегу. С островов, к которым шли наши десантники, свистели пули и рвались снаряды. Осколок одного снаряда прошил обвес мостика, где стоял Юра Богданов, и врезался ему в правую ногу. Десантник крикнул ему: «Ты живой? У тебя кровь течёт.» Юра сказал: «Перевяжи!» Десантник полосонул своим ножом штанину, перевязал как-то, но главное остановил сильное кровотечение. А Юра поддавал газ своему мотору. Скорей, скорей бы дотянуть до берега. И вот КМ ткнулся в песчаный берег. Десантники прыгнули, кто на берег, а кто в воду, залегли, вступили в бой. Теперь задний ход. Тяжело, но КМ-ка оторвалась от берега, и Юра попал в госпиталь в Ленинград… При этой десантной операции был ранен командир истребительного отряда морских охотников капитан второго ранга Капралов. Капралов лежал в Ленинградском госпитале. Командование флотом просило Ладинского посетить Капралова в госпитале и вручить ему награду и два ордена Красной Звезды двум юнгам, которые тоже лежали в госпитале. Юрий Викторович Ладинский долго разговаривал с Капраловым, ведь они знакомы ещё с училища Военно-Морского флота. От Капралова Ладинский пошёл в палату к юнгам для вручения правительственных наград. Но когда он подошёл к кровати Числова, долго молчал. На кровати лежал человек с полностью забинтованной головой, даже не видно ни глаз, ни рта. И только пальцы правой руки шевелились, как будто что-то хотели сказать или говорили. Ладинский посмотрел в наградную книжку Числова и говорит: «Саша, я командир ОВРа, знаю о твоем тяжёлом ранении, говорил с хирургом. Он обещал, что зрение восстановит, сказал, что операция у Вас прошла успешно. Саша, ты награждён орденом Красной Звезды. Поздравляю. Поправляйся.» И подошёл к кровати Богданова. Юра сидел на кровати, увидев большого начальника, хотел приподняться, встать. Ладинский положил ему руку на плечо и сказал: «Сиди!» Посмотрел в орденскую книжку Богданова и сказал: «Юра, нога твоя заживает и хирург обещал тебя скоро выписать. Десантная операция по занятию островов прошла успешно. Этот успех зависел и от твоей КМ-ки, вовремя доставившей взвод десантников. Юра, ты награждён орденом Красной Звезды. Поздравляю! Поправляйся! А мне нужно на службу.» Ладинский развернулся, подошёл к двери палаты, остановился и спросил: «Вы оба Соловецкие юнги?» Богданов говорит: «Нет, Саша Числов Соловецкий юнга-радист, а я из роты юнг Кронштадта.» После десантной операции по занятию островов МО-413 послали в Ленинград на ремонт, а меня перевели с 413-ого на 408-й. Так друг к другу в море подошли, я перешагнул леера и оказался на другом корабле. Командиром 408-ого был старший лейтенант Островский Макс Филиппович. На 408-м я провоевал до окончания войны, да и потом послужил. Первый гвардейский дивизион сторожевых катеров, куда входил и наш МО-408, базировался в Таллинне. С мая 1945 года капитан первого ранга Мещерский Николай Иосифович организовывал вывод немецких подводных лодок из Данцига в Либаву. Лодки буксировали БТЩ, были такие хорошие корабли базовые тральщики. А наш МО-408 был придан Мещерскому, как наиболее подвижная и быстроходная единица. Мещерскому приходилось переходить из одного места в другое, встречаться с людьми и решать необходимые вопросы. Николай Иосифович Мещерский – офицер царского флота, после революции 1917 года он признал Советскую Россию, остался на флоте, честно служил флоту и своему Отечеству. Во время Великой Отечественной войны Мещерский командовал минным заградителем Марти. При его командовании минзагу было присвоено звание Гвардейского. Не помню конкретно, но где-то в районе Мемеля, Клайпеды в глубине от побережья Балтийского моря стоит обыкновенный солдатский надгробный памятник со звездой. На памятнике написано: «Краснофлотец Булычев Юрий Дмитриевич.» Оказывается, в марте 1945 года волны Балтийского моря выбросили на берег труп моряка. По документам, комсомольскому билету, приколотому к тельняшке, было установлено: это Булычев Юрий Дмитриевич. Сведения были переданы по инстанции и захоронили моряка как положено. В 70-е годы прошлого века я работал на предприятии в Научно-исследовательском центре электронно-вычислительной техники. На этом предприятии я встретился с бывшим Соловецким юнгой-мотористом Юрием Никандровичем Николаевым. Он после учебной программы в школе был направлен на торпедные катера Северного флота. Воевал с достоинством и был награждён двумя морскими медалями: Ушакова и Нахимова. И как бывшие Соловецкие юнги мы встречались и говорили о былом. Как-то при разговоре я упоминал о моряке, выброшенным волнами Балтийского моря, назвал фамилию и имя. Юра говорит: «в конце 1944 года несколько торпедных катеров были перебазированы с Севера на Балтийский флот. И я на своём торпедном катере стал служить в первой Краснознаменной бригаде торпедных катеров. На торпедном катере номер 66 этой бригады служил Булычев. И мы изредка, но встречались, поскольку он и я были Соловецкие юнги первого набора. Но 66-й в марте 1945-го погиб, он атаковал и потопил германский транспорт шедший из Либавы с водоизмещением под 6 тысяч тонн, но уйти от кораблей-охраны не удалось. Трассы кораблей-охраны изрешетили катер, командир успел дать радиограмму: отстреливаясь, тонем».
Это я рассказал об эпизодах, а главное было то, что Соловецкая школа юнг за три года войны подготовила около 4,5 тысяч юнг – корабельных специалистов, значит, около 4,5 тысяч боевых постов на кораблях управлялись руками и разумом юнг. В этом и была их заслуга перед флотом. Они заменили матросов, которые ушли воевать в бригады морской пехоты, и до некоторой степени поддержали боеготовность кораблей.
.
А годы уходят, уходят матросы.
О юности прошлое громко звенит.
Так бросьте вы в море три алые розы
И столько же красных весенних гвоздик.