Инна Варварица

Инна Петровна родилась в декабре 1942 года в г. Свердловске. В 1945 году семья пе­реехала в Москву. Образование — фармацевтический факультет 1-го Московского медицинского инсти­тута имени Семенова. Более 36 лет ра­ботала химиком-аналитиком в Кли­нической больнице № 85. 

Член Союза писателей России.  Автор дет­ской книжки «Сказка о капризном мышонке», сборников стихов «Не поле перейти», «От листопа­да до листопада», «В тихой заводи души», «Радуга над полем», «Осенний свет», «Черёмуховый ветер» и др. 

***
Было солнечно. Чёрная-чёрная туча
ниоткуда взялась, всё затмила вокруг.
Ветер, ветками клёна по окнам метущий,
по-разбойничьи грубо врывается вдруг!
И обрушило небо под выстрелы грома,
под сверкание молний, потоки воды…

Так, бывает, мгновенно спокойствие дома
сокрушает внезапность нежданной беды…

НА ЮЖНОМ РУБЕЖЕ

Нам в городе юном* привольно жилось.
Да только с мечтами расстаться пришлось,
когда вероломной, жестокой войной
навис сорок первый над нашей страной.
Забыт подмосковных походов маршрут,
мечты через год поступить в институт.
Мы с другом, отцов проводив воевать,
отцовский завод поклялись защищать.

Чтоб в небо поднялся любой самолёт,
металл для него выплавляет завод,
завод для него производит винты.
Чтоб враг не заметил завод с высоты,
укрыли его маскировкой под лес.
И всё же грозила опасность с небес,
уже в октябре – за налётом налёт,
в них с крыши завода строчил пулемёт!**
А дни всё тревожней, всё ближе враги.
На станции грузят с завода станки –
отправить скорей за Урал эшелон.
А мы из окопов копаем заслон.***
Ударил суровый мороз в ноябре.
Мы долбим окопы в промёрзлой земле.
Пробился к Кашире непрошеный гость.
Окрестности все перерыть нам пришлось,
и каждая рана земли глубока!
Прости нас, родная, укрой от врага!
Земля не в обиде, она нам, как мать.
Придётся друг друга нам с ней защищать!
Разрушим коварные планы врагов!
Надёжный рубеж обороны готов.
Мы встанем стеной у врага на пути,
ему до Москвы не позволим дойти!

Однажды, когда гул налёта затих,
мы с Колькой дорыли окоп на двоих.
Но снова на бреющем «Юнкерс» идёт.
Должно быть, он принял наш лес за завод
и сбрасывал бомбы одну за другой.
Над нами его оглушающий вой.
От взрывов взметалась земля до небес,
и вздрагивал в ужасе ступинский лес
Окоп – только он защитит нашу жизнь.
И крикнул отчаянно Колька: «Ложись!»
Мы вжались в окоп, мы сравнялись с землёй,
нас тут же накрыло взрывною волной!

Мы даже не сразу подняться смогли,
стряхнув с себя мёрзлые комья земли.
Я тряс головой, я от взрыва оглох!
Воронка от нас в трёх десятках шагов!
Мы чуть не взлетели сейчас на тот свет,
а нам лишь семнадцать, без малого, лет!
Но живы мы! Я потрясённо молчал.
А Колька вскочил, вслед ему закричал:
– Что, гад, тебе надо? Зачем к нам полез?
Зачем искорёжил поляну и лес?
Лети, там достанет тебя пулемёт,
гостинцев тебе приготовил завод!
Достало фашиста проклятье! Сбылось!
Мотор самолёта, прошитый насквозь,
заглох, задымился! Ломая кусты,
упал он в болото, за лес, с высоты!
А мы ликовали: «Ну что, захотел
земли нашей? Думал, останешься цел?
Теперь ты навеки останешься в ней!
Мы скоро всю свору погоним взашей!»
Мы слово сдержали! Уже через год
вернулся на прежнее место завод,
опять выплавлял уникальный металл
и все самолёты винтами снабжал…

…В осеннем лесу тишина и покой.
Поляна. Воронки на ней чередой.
Там, чуть в стороне от протоптанных троп,
отрытый когда-то друзьями окоп.
Двадцатый почти завершается век.
Застыл над окопом седой человек.
Вновь память рисует, что было тогда:
на тридцать шагов промахнулась беда,
укрыла в окопе родная земля!
Он с другом от бешеной своры зверья
в боях, пядь за пядью, её очищал.
Он друга, штурмуя Берлин, потерял.
И вот он опять у окопа – седой,
стоит со склонённой пред ним головой.
Ни память, ни годы стереть не смогли
душевные шрамы и шрамы земли!

* В 1938 г. посёлок «Электровозстрой» стал городом Ступино.
** Сразу после нападения Германии Ступинский металлургический комбинат начал изготовление подъёмно-поворотных установок для пулемётов, чтобы использовать их для противовоздушной обороны. 20 пулемётов были установлены на крышах цехов завода.
*** В строительстве 40 км оборонных сооружений от Кременья до Жилёва принимали участие 1120 комсомольцев.

О ПЕСНЕ

Автор песни «Эх, Андрюша,..»
политрук Григорий Гвидов
пал смертью храбрых
8 октября 1941 года, выходя
из окружения под Вязьмой

Долгие ночи, осенние, тёмные,
сутки заполнили, день потеснив.
Вспомнится давнее ночью бессонной,
выплывет в памяти старый мотив:
близилось страшной войны окончание.
В городе детства, далёком, как сон, –
самые первые воспоминания,
где репродуктор был и патефон,
пела пластинка старинная, чёрная
из довоенного времени хит…
Полузабытая песня задорная
в памяти снова, как в детстве, звучит…

Эту пластинку мне нравилось слушать
в годы тревоги, неведомой мне.
Пела Шульженко на ней: «Эх, Андрюша,..»
Пела… А там, далеко, на войне
брат и отец, и других миллионы
мой от врага защищали покой!
В песне весёлой – улыбки влюблённых,
звёзды сияют над мирной рекой,
ветер игривый да удаль гармошки,
чей-то лукавый и ласковый взгляд…
«Здравствуй, Андрюша,..» да «Эх, путь- дорожка!»
Но у войны все дороги горят…

Долго дороги войны не кончались,
вили в боях за верстою версту…
Всё ещё боль похоронок печальных
может надежды смести в пустоту!
Пела пластинка – задорная, звонкая,
из довоенного времени хит!
Автор, оставивший песню потомкам,
в братской могиле под Вязьмой лежит…

ТОЛЬКО ЭХО…

В тот вечер, далёкий, метельный,
в засыпанном снегом краю
нам ветры вокзальные спели
прощальную песню свою.
Отчаянье близкой разлуки,
метель, сквозняки, фонари…
Друг друга холодные руки
никак отпустить не могли.

Какая небесная сила,
забыв обещанья свои,
колдуньей-метелью кружила
слова о прощанье любви?..
В какие бескрайние дали
размечет нас ветром судьбы,
ещё мы в тот вечер не знали,
событий слепые рабы…

…Давно этот поезд уехал.
За ним – то метель, то листва.
И только упрямое эхо
доносит всё те же слова.
Фонарь – словно памяти веха,
вокруг рой снежинок снуёт,
сквозь время из прошлого эхо
метельную песню поёт.

И годы ему не помеха!
В нём боль расставанья жива.
Былого далёкое эхо
любви повторяет слова…

***
В сорок первом всех бед не счесть!..
Свадьба двадцать второго июня…
Но нагрянула чёрная весть
на страну, никого не минуя.

Разгорался зловещий закат,
чёрной тучей нахмурился вечер,
будто знал, что прощался солдат
навсегда, без надежды на встречу.

Эшелон растворился вдали…
Вместо писем пришла похоронка…
Рос, взрослел без отцовской любви
на солдата похожий мальчонка…

Только фото отца на стене
смотрит добрым, внимательным взглядом,
да рассказы о нём, о войне –
память мамина с болью рядом.

Годы шли… Полк Бессмертный стеной
встал, как встал в сорок первом когда-то!
Сын с глазами отца, седой,
нёс портрет молодого солдата!

ШЁЛ СОРОК ПЯТЫЙ ГОД…

Я так мала ещё была тогда,
едва ли что понять могла, и всё же
событий этих грозных череда
след в памяти оставила мне тоже.
Я помню день, когда с войны вернулся брат –
сын маминой сестры, закончив школу,
ушёл на фронт всего лишь год назад –
гнать в шею до Берлина вражью свору!
С лихвой хватило мальчику войны!
Но вот победой завершился путь,
и он опять среди своих родных!
Меня пустили на него взглянуть:
на стуле китель форменный висел,
он крепко спал – кудрявый, безмятежный.
Луч солнца, между штор пробившись в щель,
подушки и щеки касался нежно…

И столько радости и счастья в доме
для тёти, бабушки и мамы было,
что день тот, словно карточку в альбоме,
двухлетней крошке память сохранила!

***
Грань между счастьем и печалью так хрупка!
У Счастья – беззаботность мотылька,
над озером любви – стрекоз полёт!
Над ним беспечный щебет птиц! Но вот
нежданный случай тучей грозовой
нависнет тяжело над головой,
и где стрекозы, птахи, мотыльки?
Накроет всё завесою тоски,
и стрелам молний грозно вторит гром,
а вместо счастья – жизни перелом!
Но тучу, даже если велика,
прогонит ветер. Только облака
останутся, воздушны и легки.
Снуют стрекозы, птахи, мотыльки –
беспечный прежде, мир опять таков!
И только Счастье – с тенью облаков…

(стихи опубликованы в альманахе «Сияние Лиры», Выпуск 44, 2022)