Галина Белякова «О жизни и творчестве Федора Тютчева»

ЛИС­ТАЯ ЛЕ­ТО­ПИСЬ

Ф.И.Тют­чев (23 но­яб­ря 1803 г. – 15 ию­ля 1873 г.)

 

Чи­тая ле­то­пись жиз­ни муд­ре­цов, ве­ли­ких пи­са­те­лей, по­этов, до­ро­гой мой чи­та­тель, Вы об­на­ру­жи­те, что ка­ж­дый че­ло­век по-сво­ему ода­рён умом, у ка­ж­до­го свои мыс­ли, и ка­ж­дый рас­кры­ва­ет од­ну и ту же те­му ори­ги­наль­но, про­сто опять же по-сво­ему. В этом и за­клю­ча­ет­ся вся муд­рость – до­не­сти смысл сво­ей мыс­ли до дру­го­го чи­та­те­ля, слу­ша­те­ля.

В на­ше вре­мя очень мно­го об­ра­ща­ют­ся к те­ме двой­ни­ков, схо­жих, по­хо­жих ли­ца­ми друг на дру­га. Но, ли­цо ли­цом, а ха­рак­тер, мыш­ле­ние – это со­всем раз­ное. Чи­та­тель по­ни­ма­ет их то­же по-сво­ему, и оце­ни­ва­ет так, что бли­же его ду­ше. Вот здесь и на­чи­на­ют­ся раз­мыш­ле­ния о жиз­ни это­го ав­то­ра и его твор­че­ст­ва.

В да­лё­кие вре­ме­на я не бу­ду за­гля­ды­вать, а ос­та­нов­люсь на ХIХ в., ко­гда жил, ра­бо­тал, пи­сал на вол­ную­щие его те­мы ува­жае­мый мною по­эт Фё­дор Ива­но­вич Тют­чев.

Я не раз об­ра­ща­лась и об­ра­ща­юсь к его сти­хам, вы­би­рая для се­бя афо­риз­мы. Мне ка­за­лось, как это – Тют­чев жил бог зна­ет ко­гда, а я в ХХI ве­ке и его и ме­ня ин­те­ре­су­ют кам­ни, об­ла­ка, весь ок­ру­жаю­щий мир. Так это всё пра­виль­но – по­эт не мо­жет жить ина­че, без ин­те­ре­са. Его долж­но ин­те­ре­со­вать всё.

«Тют­чев жизнь свою де­лил ме­ж­ду по­эти­че­ски­ми и ме­ж­ду по­ли­ти­че­ски­ми впе­чат­ле­ния­ми. Он был глу­бо­ко рус­ский че­ло­век в сво­их по­ли­ти­че­ских убе­ж­де­ни­ях и в то же вре­мя глу­бо­ко ис­крен­ний, а в си­лу его глу­бо­кой ис­крен­но­сти он не знал, что зна­чит не­ис­крен­няя речь», – так го­во­рил о нём В.П. Ме­щер­ский, знав­ший его и его се­мью.

 

Не­мно­го из био­гра­фии

Фё­дор Ива­но­вич Тют­чев ро­дил­ся 23 но­яб­ря 1803 го­да в брян­ском се­ле Ов­стуг на бе­ре­гу Дес­ны, где «мыс­лил я и чув­ст­во­вал впер­вые», так пи­сал он.

Ран­няя мо­ло­дость его про­шла в Мо­ск­ве, в кру­гу вы­со­ко­ода­рён­ных и по­лу­чив­ших пре­вос­ход­ное об­ра­зо­ва­ние юно­шей, из­вест­ных то­гда под име­нем «лю­бо­муд­ров»; сре­ди них – Вла­ди­мир Одо­ев­ский, Ми­ха­ил По­го­дин, Иван и Пётр Ки­ре­ев­ские, Ве­не­ви­ти­нов, Хо­мя­ков и др. Они ста­ли сво­его ро­да ядром но­во­го, «по­сле­пуш­кин­ско­го» по­ло­же­ния рус­ской куль­ту­ры.

Во­­се­м­­на­­дц­а­т­илетний Тют­чев окон­чил Мо­с­ков­ский уни­вер­си­тет и вско­ре в 1822 го­ду, по­сту­пив на служ­бу, от­пра­вил­ся в Мюн­хен. Толь­ко в 1844 г. уже на пя­том де­сят­ке лет по­эт воз­вра­тил­ся на Ро­ди­ну (прав­да, он че­ты­ре­ж­ды – в 1825, 1830, 1837, 1843 г.г., ка­ж­дый раз на не­сколь­ко ме­ся­цев при­ез­жал в Рос­сию).

Пре­бы­ва­ние Ф.Тют­че­ва за пре­де­ла­ми Рос­сии из­ряд­но за­тя­ну­лось. В 1839 го­ду он пи­сал сво­им ро­ди­те­лям из Мюн­хе­на, где про­жил два­дцать два го­да:

«Я твёр­до ре­шил­ся ос­та­вить ди­пло­ма­ти­че­ское по­при­ще, и окон­ча­тель­но обос­но­вать­ся в Рос­сии… Мне на­дое­ло су­ще­ст­во­ва­ние че­ло­ве­ка без Ро­ди­ны».

И он воз­вра­тил­ся по­сле та­ко­го пись­ма толь­ко че­рез пять лет. Воз­вра­ще­ние бы­ло не­лёг­ким; при­хо­ди­лось как бы на­чи­нать жизнь за­но­во.

За­но­во, всё это не про­сто – по­род­нить­ся с за­бы­той Ро­ди­ной, с се­лом – при­вык­ше­му жить в со­вре­мен­ной Ев­ро­пе, ка­ким был Мюн­хен в те го­ды, под­лин­ным цен­тром, со­сре­до­то­че­ни­ем ми­ро­во­го ду­хов­но­го раз­ви­тия.

Раз­рыв с Ро­ди­ной был слиш­ком ве­лик. Из Ов­сту­га он уе­хал и вновь воз­вра­ща­ет­ся че­рез три го­да, здесь же на­пи­сал сти­хо­тво­ре­ние «мес­та пе­чаль­ные, хоть и род­ные..». И вновь рас­су­ж­да­ет:

 

«Ах нет, не здесь, не этот край без­люд­ный

Был для ду­ши мо­ей ро­ди­мым кра­ем –

Не здесь рас­цвёл, не здесь был ве­ли­ча­ем

Ве­ли­кий празд­ник мо­ло­до­сти чуд­ной.

Aх, и не в эту зем­лю я сло­жил

Всё, чем я жил и чем я до­ро­жил!»

 

 Про­стран­ст­во

Бо­лее чем чет­верть­ве­ко­вой раз­лу­ки по­эт ис­пы­ты­ва­ет лишь крат­кое вол­не­ние при ви­де род­но­го до­ма и впа­да­ет в не­кую без­на­дёж­ную от­чу­ж­дён­ность.

1846 год. По­сле смер­ти от­ца, из ов­стуг­ско­го до­ма Тют­чев пи­шет сво­ей же­не Эр­не­сте Фё­до­ров­не:

«Дом, в ко­то­ром мы не­ко­гда жи­ли и от ко­то­ро­го ос­тал­ся один лишь ос­тов, бла­го­го­вей­но со­хра­нён­ный от­цом для то­го, что­бы со вре­ме­нем, по воз­вра­ще­нии мо­ём на Ро­ди­ну, я мог бы най­ти ма­лый след, ма­лый об­ло­мок на­шей бы­лой жиз­ни… и прав­да, в пер­вые мгно­ве­нья по при­ез­де, мне очень яр­ко вспом­нил­ся и как бы от­крыл­ся за­ча­ро­ван­ный мир дет­ст­ва, так дав­но рас­пав­ший­ся и сги­нув­ший. Но обая­ние не за­мед­ли­ло ис­чез­нуть, и вол­не­ние бы­ст­ро по­то­ну­ло в чув­ст­ве пол­ней­шей и окон­ча­тель­ной ску­ки».

И да­лее пи­шет о слож­ном сво­ём ду­шев­ном со­стоя­нии:

«Я чув­ст­вую се­бя как бы на са­мом дне безд­ны.. А ме­ж­ду тем я ок­ру­жён ве­ща­ми, ко­то­рые яв­ля­ют­ся для ме­ня са­мы­ми ста­ры­ми зна­ко­мы­ми в этом ми­ре.. зна­чи­тель­но бо­лее дав­ни­ми, чем ты… Толь­ко твоё при­сут­ст­вие спо­соб­но за­пол­нить про­пасть и сно­ва свя­зать цепь».

Эта ску­ка ме­чу­щей­ся ду­ше, это не по­ни­ма­ние ов­сту­гов­ской жиз­ни при­во­ди­ло Фё­до­ра Ива­но­ви­ча в со­стоя­ние, его сло­ва: «…ни­кто, я ду­маю, не чув­ст­во­вал се­бя ни­чтож­нее ме­ня пе­ред ли­цом этих двух уг­не­та­те­лей и ти­ра­нов: вре­ме­ни и про­стран­ст­ва».

В Мюн­хен Тют­чев воз­вра­тил­ся 13 ок­тяб­ря 1830 по­сле че­ты­рёх­ме­сяч­но­го пре­бы­ва­ния в Пе­тер­бур­ге

В. Ко­жи­нов тща­тель­но изу­чив­ший твор­че­ст­во Ф.Тют­че­ва пи­шет: «Ни­ка­кой ре­аль­ной «ви­ны» пе­ред Ро­ди­ной у по­эта не бы­ло. Так рас­по­ря­дил­ся ис­то­ри­че­ский смысл судь­бы, оп­ре­де­лив рас­цве­сти «ве­ли­ко­му празд­ни­ку» его мо­ло­до­сти в чу­жом краю».

По­сле окон­ча­тель­но­го сво­его при­ез­да в Рос­сию 1 ок­тяб­ря 1844 г. Тют­чев го­во­рил Вя­зем­ско­му, что «по воз­вра­ще­нии его из-за гра­ни­цы бо­лее все­го по­ра­жа­ет его: от­сут­ст­вие Рос­сии в Рос­сии. За гра­ни­цей вся­кий серь­ёз­ный спор, по­ли­ти­че­ские де­ба­ты и во­про­сы о бу­ду­щем не­ми­нуе­мо при­во­дят к во­про­су о Рос­сии. О ней го­во­рят бес­пре­стан­но, её ви­дят всю­ду. Прие­хав в Рос­сию, вы её боль­ше не ви­ди­те. Она со­вер­шен­но ис­че­за­ет из кру­го­зо­ра».

В позд­ней ли­ри­ке (1866 г.) Тют­чев на­пи­шет сти­хо­тво­ре­ние, от­кро­вен­ное ви­де­ние Ро­ди­ны:

 

«Умом Рос­сию не по­нять,

Ар­ши­ном об­щим не из­ме­рить:

У ней осо­бен­ная стать –

В Рос­сию мож­но толь­ко ве­рить»

 

По­эт же­лал ско­рее за­брать в Рос­сию до­че­рей, уст­ро­ить их на учё­бу, а для это­го под­го­тав­ли­вал ру­ко­во­див­шую млад­ши­ми сё­ст­ра­ми стар­шую Ан­ну:

«Ты най­дёшь в Рос­сии боль­ше люб­ви, не­же­ли где бы то ни бы­ло в дру­гом мес­те, – пи­сал отец до­че­ри. – До сих пор ты зна­ла стра­ну, к ко­то­рой при­над­ле­жишь, лишь по от­зы­вам ино­стран­цев. Впо­след­ст­вии ты пой­мёшь, по­че­му эти от­зы­вы, особ­ли­во в на­ши дни, за­слу­жи­ва­ют ма­ло­го до­ве­рия, и ко­гда по­том ты са­ма бу­дешь в со­стоя­нии по­стичь всё ве­ли­чие этой стра­ны, всё доб­рое в её на­ро­де, ты бу­дешь гор­да и сча­ст­ли­ва, что ро­ди­лась рус­ской ».

И буд­то в под­твер­жде­нии сво­его взгля­да в 1859 го­ду по до­ро­ге из юж­ной Ев­ро­пы в Рос­сию он соз­да­ёт дип­тих «На воз­врат­ном пу­ти», где на­пи­сал, что уже не ве­рит­ся, «что есть края, где ра­дуж­ные го­ры в ла­зур­ные гля­дят озё­ра».

И че­рез не­сколь­ко лет Тют­чев чёт­кой про­зой на­пи­шет до­че­ри Да­рье, на­хо­див­шей­ся то­гда в Швей­ца­рии:

«Я об­ра­щал­ся к вос­по­ми­на­ни­ям и си­лой во­об­ра­же­ния ста­рал­ся, на­сколь­ко это воз­мож­но, раз­де­лить твои вос­тор­ги от ок­ру­жаю­щих те­бя не­срав­нен­ных кра­сот при­ро­ды… Всё это ве­ли­ко­ле­пие… ка­жет­ся мне слиш­ком яр­ким, слиш­ком кри­ча­щим, и пей­за­жи, ко­то­рые бы­ли у ме­ня пе­ред гла­за­ми, пусть скром­ные и не­при­тя­за­тель­ные, бы­ли мне бо­лее по ду­ше» И это всё о Рос­сии:

 

«Дав­но ль, дав­но ль, о Юг бла­жен­ный,

Я зрел те­бя ли­цом к ли­цу –

И ты, как бог ра­зо­бла­чён­ный,

Дав­но ль – хо­тя без вос­хи­ще­нья,

Но но­вых чувств не­да­ром полн –

И я за­слу­ши­вал­ся пе­нья

Ве­ли­ких Сре­ди­зем­ных волн!

…………………………..

Но я, я с ва­ми рас­про­стил­ся –

Я вновь на Се­вер ув­ле­чён…

Вновь на­до мною опус­тил­ся

Его свин­цо­вый не­бо­склон…

Здесь воз­дух ко­лет. Снег обиль­ный

На вы­со­тах и в глу­би­не –

И хо­лод, ча­ро­дей все­силь­ный,

Один здесь цар­ст­ву­ет впол­не».

………………………………

Не­за­дол­го до по­езд­ки в Ов­стуг в 1846 г Фе­дор Ива­но­вич пи­сал до­че­ри:

«Од­но по­ко­ле­ние сле­ду­ет за дру­гим, не зная друг дру­га: ты не зна­ла сво­его де­да, как и я не знал мое­го. Ты и ме­ня не зна­ешь, так как не зна­ла ме­ня мо­ло­дым. Те­перь два ли­ца раз­де­ля­ют нас. Тот, в ко­то­ром жи­вёшь ты, не при­над­ле­жит мне. Нас раз­де­ля­ет та­кая же рез­кая раз­ни­ца, ка­кая су­ще­ст­ву­ет ме­ж­ду зи­мой и ле­том». Так он рас­су­ж­дал о про­стран­ст­ве и вре­ме­ни.

Стре­мил­ся мыс­лен­но для се­бя «свя­зать цепь». Тют­чев по­сто­ян­но го­во­рил об этой за­хва­ты­ваю­щей его по­треб­но­сти «свя­зать про­шлое с на­стоя­щим», в ко­то­рой он ви­дел «наи­бо­лее че­ло­веч­ное в че­ло­ве­ке», са­мая на­стоя­щая на­стоя­тель­ная по­треб­ность мое­го су­ще­ст­ва», – ут­вер­ждал по­эт, – «вос­ста­но­вить цепь вре­ме­ни».

 

Вре­мя

При­вы­ка­ние к вновь об­ре­тён­ной Ро­ди­не, её по­ряд­кам, нра­вам, да­же при­ро­де, да­ва­лось не так лег­ко. По­эта не раз ви­де­ли оди­но­ко бро­дя­щим по Нев­ско­му про­спек­ту, за­дум­чи­во сто­яв­шим на Нев­ском бе­ре­гу:

 

«Гля­дел я, стоя над Не­вой,

Как Исаа­ка-ве­ли­ка­на

Во мгле мо­роз­но­го ту­ма­на

Све­тил­ся ку­пол зо­ло­той…

……….

О Се­вер, Се­вер-Ча­ро­дей.

Иль я то­бою окол­до­ван?

Иль в са­мом де­ле я при­ко­ван

К гра­нит­ной по­ло­се тво­ей?»

 

О, ес­ли б ми­мо­лёт­ный дух,

Во мгле ве­чер­ней ти­хо вея,

Ме­ня унёс ско­рей, ско­рее

Ту­да, ту­да, на тё­п­лый Юг…

 

Но вре­мя бы­ст­ро­теч­но. Ф.Тют­чев пре­одо­ле­ва­ет раз­рыв во вре­ме­ни. Ов­сту­гов­ские сти­хи 1849 го­да ста­ли пер­вы­ми по­эти­че­ски­ми про­из­ве­де­ния­ми Тют­че­ва, на­пи­сан­ны­ми по воз­вра­ще­нии на Ро­ди­ну:

«Ти­хой но­чью, позд­ним ле­том,

Как на не­бе звёз­ды рде­ют,

Как под су­мрач­ным их све­том

Ни­вы дрем­лю­щие зре­ют…

Усы­пи­тель­но без­молв­ны,

Как бле­стят в ти­ши ноч­ной

Зо­ло­ти­стые их вол­ны,

Убе­лён­ные лу­ной»

 

Об этом сти­хо­тво­ре­нии На­ум Бер­ков­ский на­пи­сал: «Сти­хо­тво­ре­ние это на пер­вый взгляд ка­жет­ся не­при­тя­за­тель­ным опи­са­ни­ем. Ме­ж­ду тем оно пол­но мыс­ли… Мож­но бы ска­зать, что этим сти­хо­тво­ре­ни­ем Фё­дор Ива­но­вич окон­ча­тель­но всем сво­им соз­на­ни­ем воз­вра­тил­ся на Ро­ди­ну. И вме­сте с тем он во­об­ще на­чал жизнь за­но­во – и как по­эт, и как че­ло­век».

Ко­гда Тют­чев за­дер­жи­вал­ся на служ­бе, не имея воз­мож­но­сти по­ехать на лет­ний от­дых вме­сте с семь­ёй, он бес­ко­неч­но пи­сал же­не: «Как те­перь долж­но быть хо­ро­шо на бал­ко­нах Ов­сту­га; как лег­ко долж­но ды­шать­ся в этой све­жей зе­ле­ни. Ах, по­че­му я не си­жу в те­ни ле­сов?» – се­то­вал он в пись­ме.

Тют­че­ва на­зы­ва­ют пев­цом при­ро­ды. Био­граф Ф.Тют­че­ва Г.В.Ча­гин. под­ме­тил, что ко­неч­но, Тют­чев по­лю­бил при­ро­ду не в гос­ти­ных Мюн­хе­на и Па­ри­жа, не в ту­ман­ных су­мер­ках Пе­тер­бур­га и да­же не в пат­ри­ар­халь­ной пол­ной цве­ту­щих са­дов Мо­ск­ве пер­вой чет­вер­ти Х1Х ве­ка. Кра­со­та рус­ской при­ро­ды с юных лет во­шла в серд­це по­эта имен­но с по­лей и ле­сов, ок­ру­жав­ших его ми­лый Ов­стуг, с ти­хих, за­стен­чи­вых при­дес­нян­ских лу­гов, не­обо­зри­мых го­лу­бых не­бес род­ной Брян­щи­ны.

В по­след­ние се­ми­де­ся­тые го­ды жиз­ни Тют­че­ва в его по­эзии уже боль­ше свя­за­ны фи­ло­соф­ски­ми раз­думь­я­ми о про­жи­той жиз­ни, ожи­да­ни­ем её за­ко­но­мер­но­го кон­ца. К это­му его вы­ну­ж­да­ют и мно­гие ут­ра­ты. Од­но­го за дру­гим смерть уно­сит пре­ста­ре­лую мать, в пол­ном рас­цве­те сил стар­ше­го сы­на и млад­шую, лю­би­мую дочь. На­ко­нец, он хо­ро­нит всю жизнь под­дер­жи­ваю­ще­го его стар­ше­го бра­та Ни­ко­лая.

 

…Дни со­чте­ны, ут­рат не пе­ре­честь,

Жи­вая жизнь дав­но уж по­за­ди,

Пе­ре­до­во­го нет, и я, как есть,

На ро­ко­вой стою оче­ре­ди.

 

«У ме­ня нет ни ма­лей­шей ве­ры в моё воз­ро­ж­де­ние, – пи­шет он до­че­ри Ан­не не­за­дол­го до смер­ти, – во вся­ком слу­чае не­что кон­че­но, и креп­ко кон­че­но для ме­ня. Те­перь глав­ное в том, что­бы уметь му­же­ст­вен­но это­му по­ко­рить­ся…»

Но при всём соз­на­нии сво­его по­ло­же­ния он пи­шет сти­хи:

 

Всё от­нял у ме­ня каз­ня­щий бог:

Здо­ро­вье, си­лу во­ли, воз­дух, сон,

Од­ну те­бя при мне ос­та­вил он,

Чтоб я ему ещё мо­лить­ся мог, –

 

пи­шет он же­не Эр­не­сти­не Фё­до­ров­не, все дни не от­хо­див­шей от его по­сте­ли во вре­мя про­дол­жи­тель­ной бо­лез­ни.

Ран­ним ут­ром 15 ию­ля 1873 го­да Ф.И.Тют­чев умер.

 

По­сле­сло­вие

– Вы знае­те, кто мой лю­би­мый по­эт? – спро­сил од­на­ж­ды Лев Ни­ко­лае­вич Тол­стой. И сам на­звал Тют­че­ва. Лев Ни­ко­лае­вич ми­гом за­по­ми­нал тют­чев­ские сти­хи. А с го­да­ми Тол­стой всё боль­ше на­хо­дил со­кро­вен­но­го в его по­эзии. Да­же бу­ду­чи очень боль­ным, он с пре­ры­ваю­щим­ся го­ло­сом, ста­ра­ясь удер­жать ду­шив­шие его слё­зы, чи­тал, при­шед­ше­му на­вес­тить его, из­вест­но­му пиа­ни­сту А.Б.Голь­ден­вей­зе­ру сти­хо­тво­ре­ние Тют­че­ва:

 

Те­ни си­зые сме­си­лись,

Цвет по­блек­нул, звук ус­нул –

Жизнь, дви­же­нье раз­ре­ши­лись

В су­мрак зыб­кий, в даль­ний гул…

Мо­тыль­ка по­лёт не­зри­мый

Слы­шен в воз­ду­хе ноч­ном…

Час тос­ки не­вы­ра­зи­мой!..

Всё во мне, и я во всём!..

 

Со­вре­мен­ни­ки вспо­ми­на­ли о том «изум­ле­ние и вос­торг», с ка­ким Пуш­кин от­зы­вал­ся о сти­хах Тют­че­ва, вспо­ми­нал П.А.Плет­нёв. На­хо­дясь в ка­зе­ма­те Пе­тро­пав­лов­ской кре­по­сти, Чер­ны­шев­ский про­сил А.Н.Пы­пи­на при­слать ему ряд книг, в том чис­ле, «Тют­че­ва (ес­ли мож­но дос­тать)». Д.И.Мен­де­ле­ев лю­бил по­вто­рять осо­бен­но за­пом­нив­шие ему тю­тчев­ские сти­хи.

М. Горь­кий рас­ска­зы­вал, что в тя­жё­лые го­ды пре­бы­ва­ния в «лю­дях» – го­ды ну­ж­ды и борь­бы жиз­ни – сти­хи Тют­че­ва, на­ря­ду с не­ко­то­ры­ми дру­ги­ми впер­вые им про­чи­тан­ны­ми про­из­ве­де­ния­ми рус­ских пи­са­те­лей, «вы­мы­ли» ему ду­шу, очи­стив её от ше­лу­хи впе­чат­ле­ний ни­щей и горь­кой дей­ст­ви­тель­но­сти» и нау­чи­ли его по­ни­мать, «что та­кое хо­ро­шая кни­га».

Вы­со­ко це­нил по­эзию Тют­че­ва В.И.Ле­нин. По вос­по­ми­на­ни­ям П.Н.Ле­пе­шин­ско­го, в «ред­кие ми­ну­ты сво­его от­ды­ха» Вла­ди­мир Иль­ич сре­ди дру­гих по­этов лю­бил чи­тать Тют­че­ва. В ра­бо­чем ка­би­не­те ос­но­ва­те­ля Со­вет­ско­го го­су­дар­ст­ва на­хо­ди­лись не толь­ко со­чи­не­ния по­эта, но и та­кое, рас­счи­та­нное на уз­кий круг со­циа­ли­стов- ли­те­ра­ту­ро­ве­дов, из­да­ние, как «Тют­че­виа­на», – вы­пу­щен­ный в 1922 г. сбор­ник эпи­грамм, афо­риз­мов и ост­рот по­эта.

Пер­вый внук Ф.Тют­че­ва был на­зван в честь де­да Фё­до­ром. Иван Фё­до­ро­вич (сын Тют­че­ва) пер­вым за­ло­жит ос­но­вы му­ра­нов­ско­го му­зея. Он сво­им де­тям Фё­до­ру, Ни­ко­лаю, Со­фье и Ека­те­ри­не при­вьёт лю­бовь к со­би­ра­нию па­мят­но­го фа­миль­но­го на­след­ст­ва. Млад­ший внук по­эта Ни­ко­лай Ива­но­вич Тют­чев ста­нет пер­вым ди­рек­то­ром Му­зея Ф.И. Тют­че­ва. Спус­тя три­дцать лет по­сле смер­ти Н.И. Тю­тче­ва его де­ло про­дол­жит пра­внук по­эт К.В. Пи­га­рёв.

 

От ав­то­ра

Вот те­перь и ав­тор это­го обо­зре­ния с удо­воль­ст­ви­ем мо­жет от­ве­тить на во­прос «Кто ваш лю­би­мый по­эт?»

 

Ф.И. Тют­че­ву

 

Мной обо­жае­мый по­эт

Фё­дор Тют­чев. Мыс­ли по вку­су,

По серд­цу всё, тер­за­ют ду­шу

Его ду­шев­ность, снов по­лёт.

 

Ах, Тют­чев, ес­ли б да ка­бы

Мне встре­тить­ся при­шлось од­на­ж­ды,

Ска­за­ла бы я Вам от­важ­но,

Что Вы и я ра­бы люб­ви.

На­де­юсь, не на­прас­ной.

 

И не на­прас­но мы од­ни

Ле­ле­ем сча­стье в от­да­ле­нье,

Как пти­ца но­чи в опе­ре­нье

За­пря­тав го­ло­ву, и в сны.

 

«Опять стою я над Не­вой..», –

Ска­за­ли Вы. И я стою здесь.

С при­ро­дой оба мы в сою­зе,

Во вла­сти пес­ни ве­ко­вой,

Бо­же­ст­вен­ной и чут­кой

 

Бо­же­ст­вен­но бы­ва­ет всё –

Ко­гда по­ня­тен смысл без слов нам,

В лю­бов­ных чув­ст­вах мы, и слов­но,

Все на­ши мыс­ли в уни­сон.

 

Итак, ко­гда я об­ра­ти­лась к ле­то­пи­си жиз­ни и твор­че­ст­ва Ф.И.Тют­че­ва, то об­на­ру­жи­ла для се­бя серь­ёз­ную те­му «Дет­ское вос­при­ятие жиз­ни, бу­ду­чи взрос­лым». По­это­му, про­чи­тав вы­ше на­пи­сан­ное, вы пой­мё­­те, что я об­ра­ща­ла вни­ма­ние на ду­шев­ное со­стоя­ние Фё­до­ра Ива­но­ви­ча, на его стра­да­ния, ко­гда он воз­вра­тил­ся на Ро­ди­ну, в Ов­стуг, не за­тра­ги­вая его не­обык­но­вен­но­го, вы­ра­зи­тель­но­го твор­че­ст­ва.

Пред­ста­ви­ла на­ших со­вре­мен­ных де­тей, как у них про­хо­дит дет­ст­во, и очень огор­чи­лась, что дет­ст­ва, с боль­шой бу­к­вы, у них нет, ес­ли они це­лый день мо­гут си­деть за ком­пь­ю­те­ром, иг­ра­ми, не вы­хо­дя из ин­тер­не­та.

И по­том, ци­ви­ли­за­ция, со­вре­мен­ная жизнь при­ве­ла нас к то­му, что жи­вём, от­ды­ха­ем с ма­лых лет где угод­но, лишь бы день­ги бы­ли. Да, день­ги ре­ша­ют всё. Да и очень мод­но ста­ло от­ды­хать за гра­ни­цей с ма­лень­ки­ми (да­же го­до­ва­лы­ми) деть­ми, с дет­ка­ми, ко­то­рые ещё не по­зна­ли хо­ро­шо свой язык, свой род­ной край, свою Ро­ди­ну. Сло­во «Ро­ди­на» для та­ких де­ток бу­дет не­зна­­к­о­мо.

Фё­дор Ива­но­вич Тют­чев ро­дил­ся в сель­це Ов­сту­га, и то он дол­го не мог при­вык­нуть, при­нять сель­скую жизнь.

А ко­гда на­ши со­вре­мен­ные де­ти, ро­див­шие­ся в Рос­сии, уез­жа­ют за гра­ни­цу, ещё не по­знав хо­ро­шо свой край, что они мо­гут вспом­нить, ка­кие вос­по­ми­на­ния бу­дут всплы­вать в го­ло­ве? Толь­ко по кар­тин­кам, фо­то со сло­ва­ми: «Ты здесь ро­дил­ся!». В дан­ный мо­мент я го­во­рю о Ро­ди­не, о пат­рио­тиз­ме. Но кто-то и ска­жет: «Ус­ло­вия жиз­ни те­перь та­кие!». Ска­жут толь­ко те, у ко­то­рых до­хо­ды по­зво­ля­ют уез­жать за гра­ни­цу, не ду­мая о род­ных де­тях, как они бу­дут лю­бить и вос­при­ни­мать свою Ро­ди­ну.

Да, жизнь про­ти­во­ре­чи­вая: де­ти учат­ся за гра­ни­цей. Об­ще­ние с ба­буш­кой, де­душ­кой ог­ра­ни­че­но. Мо­ло­дёжь ста­ра­ет­ся жить са­мо­стоя­тель­но без ро­ди­те­лей, бы­ва­ет, что и за­бы­ва­ют о них. Жизнь по­шла на за­пад­ный ма­нер, где не о ка­кой нрав­ст­вен­но­сти ре­чи нет. Цель од­на, как за­ра­бо­тать день­ги.

А я-то го­во­рю о люб­ви к краю, где ро­дил­ся, жил в кол­лек­ти­ве, учил­ся, об­щал­ся с друзь­я­ми. Лю­ди жи­ли вме­сте со сво­ей стра­ной. Все пе­ре­ме­ны стра­ны ощу­щал ка­ж­дый на се­бе, по­то­му Ро­ди­на бы­ла, ес­те­ст­вен­но Ро­ди­ной, её за­быть, из­ме­нить ей не­воз­мож­но.

Сей­час же мож­но.

Ко­гда мо­ло­дые ма­мы рас­су­ж­да­ют о том, что их де­ти не­сча­ст­ные, по­то­му что они рос­ли с ба­буш­кой, де­душ­кой и мно­гое не ви­де­ли.

Но они не по­ни­ма­ют, сколь­ко люб­ви пе­ре­да­ют ба­буш­ки сво­им вну­кам, по­ка­зы­вая сво­им при­ме­ром пра­виль­ную жиз­нь. Ни­ка­­кая ня­ня, ни­ка­­кая за­гра­ни­ца (где свои за­ко­ны, по­ряд­ки) не смо­гут дать чу­жим де­тям столь­ко люб­ви, как ба­буш­ка и де­душ­ка и тот край, и те дру­зья, с ко­то­ры­ми они про­ве­ли своё дет­ст­во, юность.

И для при­ме­ра я при­ве­ду чет­ве­ро­сти­шие мо­ло­до­го че­ло­ве­ка из сти­хо­тво­ре­ния: «На Ро­ди­не» Алек­сан­д­ра Ко­ко­ры, ко­то­рое я про­чи­та­ла в Сти­хи.ру»

……

А в ча­ще лу­га бра­гой зо­ло­тою

Мёд за­ки­пал, а лёд ро­ж­да­ла мя­та,

И боль моя уш­ла, хлеб­нув на­стоя,

Род­но­го с ко­лы­бе­ли аро­ма­та.

 

Вот та­кую лю­бовь к Ро­ди­не я по­ни­маю!

 

Июль-ав­густ 2012 г. Щёл­ки­но

 

Ли­те­ра­ту­ра:

 

1. Ф.И.Тют­чев. Сти­хо­тво­ре­ния

(сост.В.Ко­жи­нов, ав­тор вступ.ста­тьи).

2. Ф.И.Тют­чев – Г.В.Ча­гин (био­гра­фия пи­са­те­ля).
3. Ф.И.Тют­чев Со­чи­не­ния, пись­ма-1-ый, 2-ой том.
4. Ли­те­ра­тур­ная эн­цик­ло­пе­дия.
5. Ф.И Тют­чев и его по­эти­че­ское на­сле­дие К.В.Пи­га­рёв

(по­эт, док­тор фи­ло­ло­ги­че­ских на­ук пра­внук Ф.И.).