Нина Иванова

Нина Иванова родилась 18 апреля 1951 года в многодетной семье в городе Новомосковске Тульской области. В силу обстоятельств частично воспитывалась в детском доме. Школу окончила вечернюю, так как с 16 лет вынуждена была работать на стройках Новомосковска, КамАЗа, Ленинграда. Также имела и мирные профессии почтальона, медсестры, сестры милосердия.

В 1975 году Нина Иванова поступила на очное отделение Литературного института им. М.Горького, который успешно окончила в 1981 году. Работала корреспондентом в производственной газете г. Ростов-на-Дону. … И снова – Центральная Россия. Москва. Время суетное, перестроечное…

В разные годы печатались её отдельные стихи и рассказы в «Новомосковской правде», в литературно-художественном сборнике «У истоков Дона».

Нина рано ушла из жизни.

И вот только теперь, наконец, пришёл час – её творения увидят свет. Эта память о ней – подарок родственникам и всем кто её знал…

Кому-то её произведения будут интересны и поучительны.

Состоялся этот сборник при участии родственников и близких ей людей: Евгения Алексеева, Валентины Щировской, Татьяны Горшковой.

Спасибо им огромное, земное и низкий поклон.

Зинаида Алексеева

* * *

Имя Нины Ивановой вряд ли известно читателю. Несколько отдельных рассказов было опубликовано в конце 80-х в сборниках современной отечественной прозы, большая же часть произведений писалась что называется «в стол». И это неудивительно. В 70-е годы (а именно в этот период Нина Иванова начинала писать) её творчество не соответствовало запросам времени идеологически, а в 90-е годы – коммерчески. И объясняется такое несоответствие в первую очередь поразительной исповедальностью и интимной философичностью её прозы и поэзии, что всегда слегка не ко времени, всегда за рамками исторического процесса, ибо близко к вечности.

Творчество Нины Ивановой на первый взгляд бытийно, обыденные ситуации, незатейливые сюжеты… Но с первых же строк чувствуется внутреннее напряжение созданных автором миров. Герои этих миров не столько живут, сколько осмысливают каждый свой шаг, каждое действие, выстраивая свою собственную реальность, которая убедила бы в необходимости их земного пути, в важности их личного предназначения. Персонажи Нины Ивановой – самые обычные люди: старый учитель, молоденькая почтальонка, студентка, девушки-маляры, строители КАМАЗа. Но каждый из них находится в постоянном поиске личной истины. Нина Иванова очень тонко показывает кристаллизацию души своих героев. Внешний сюжет отходит на второй план, главным становится напряжённый, звенящий, как натянутая струна, внутренний мир героев. Очень часто в творчестве Нины Ивановой звучит тема смерти – это определённая проверка для её персонажей. Именно сталкиваясь со смертью в её обыденной неизбежности – будь то потеря самого близкого человека или просто необходимость разносить «смертельные» телеграммы, — герои начинают остро осознавать своё духовное начало, свою вечную связь с миром горним.

Нина Иванова удивительно тонко отображает в своих произведениях всю палитру человеческих чувств. Её язык прост и сложен одновременно, но главное – всегда точен. Поразительным образом автору удаётся при достаточно спокойном сюжете создать ощущение напряжения, динамики, внутреннего движения текста.

Творчество Нины Ивановой – замечательное явление в отечественной литературе. Глубокий читатель наверняка сможет оценить её произведения по достоинству.

Т.Н Щировская,

кандидат филологических наук

Кузнец-бобыль

Сказка

Жил-был в одном селе кузнец-бобыль. Давно умерли его родители. Перед смертью отец сказал: «Жаль, сын, не успел я тебя женить, не привелось мне увидеть внуков. Не хочу я, чтоб заглох наш род, выбери себе жену сам, да живи с ней душа в душу». Но кузнец не хотел жить как все люди, ему и одному было хорошо и спокойно. Зачем, думал он, я буду вести большое и хлопотное хозяйство? Ни одна девушка из села не нравилась ему, и он остался бобылем.

Однажды летом пошел он на охоту. Неудачной была охота – с пустыми руками он повернул обратно. Подошел кузнец к лесной речке. Неширокая была речка, зато глубокая с прозрачной холодной водой. Только взошел кузнец на мостик, глядь, а на траве близ бережка лежит девушка. Интерес его взял, подошел к девушке, видит – та спит. Русые волосы разметались по ее плечам, прикрыли ее лицо. Лежит девушка в белой рубахе до пят, спокойно дышит. Не местная, должно быть. Подумал кузнец, не носят сельские девушки рубахи из тонкого полотна. Осторожно отвел он волосы с ее лица, смотрит – любуется красотой. Вдруг задрожали длинные ресницы, открылись черные глаза. Заглянул кузнец в глаза и жутко стало. Показалось ему, будто стоит он на краю пропасти. Неробким был кузнец, а тут вскочил и кинулся бежать в село.

Прибежав домой, посмеялся он над своим страхом, но с того дня лишился покоя. Все чудилось ему, что глядят на него черные глаза, влекут, завораживают. Обернется – нет никого. Пройдет немного времени, и он снова чует  на себе взгляд. Что за напасть, уж не тронулся ли я умом, думал кузнец. Ощупает себя: голова, руки, ноги целы и невредимы, а глаза все не оставляют его. Днями и ночами с тал он пропадать в кузнице, надеялся, что спасет его работа. Ан нет – томит его тоска, ни есть, ни пить не дает – почернел кузнец, измаялся душой.

Как-то заснул он, и приснился ему сон. Смотрит он на небо, а там непонятные огненные знаки, потом обозначился круг. Стоит на круге девушка, манит к себе. Поднялся он с постели и стал взбираться на круг. Взобрался, идет к девушке, а та вся светится голубым сиянием. Боязно кузнецу, хочет он остановиться, но ноги его помимо воли ведут к девушке. Видно конец пришел, мелькнуло у него, что ж, пропадать, так с лихом. И только дотронулся он до ее волос, как вспыхнуло небо, и полетел кузнец в ревущем пламени вниз.

Вскочил он с постели, весь дрожит, а вокруг темно. Кинулся он к  иконе, зажег лампаду и давай читать молитвы. «Нет спасу с ней, Господи, помоги мне, Господи, избавиться от такой муки»,  – шепчет кузнец и чувствует – волосы его встали дыбом. Оглянулся, а на него движутся черные глаза. Метнулись глаза в угол, притаились там и смотрят на него. Стал он бросать все, что попадалось ему под руки. Исчезли глаза. Снова кузнец принялся за молитвы, а глаза уже у него за спиной.

Выскочил он из дома, прибежал в кузницу, схватил кувалду и давай ею дубасить воздух. Долго он размахивал кувалдой, наконец силы оставили его и он, измученный повалился на земляной пол.

– Что тебе от меня нужно? – прохрипел он.

– Душу твою,  – прошептал рядом с ним голос.

– Зачем тебе моя душа? Вон сколько вокруг людей, животных и у всех душа.

– Я люблю тебя.

И только голос прошептал эти слова, забрезжил рассвет, и глаза стали отодвигаться. Медленно-медленно они отдалялись от кузнеца и растаяли в предрассветном тумане. Забылся кузнец в тяжелом сне, а когда проснулся – пошел к дряхлой старушке, одиноко живущей на краю села. «Много ты повидала на своем веку, много знаешь, помоги мне»,  – попросил кузнец. Поведал он старушке о своей беде.

Отрезала та от его волос светлую прядь, перемешала с мелко изрезанными дольками сала, пошептала на них в углу, затем сожгла и говорит: «Знаю я, что за девушка тебя изводит. Ее зовут Руся. Жила она раньше в городе у богатых родителей и любила одного человека. Посмеялся он над Русей, соблазнил ее и бросил. В горе Руся утопилась. Теперь живет она в лесной речке, иногда выходит погулять по берегу. Понравился ты ей, когда смотрел на нее, будет она теперь все время преследовать тебя, пока не отдашь ей свою душу.

– Да на кой ей моя душа? – спросил кузнец.

– А как же – в душе вся сила человека, вся его жизнь. Возьмет она твою душу и снова станет живой. Но берегись, отдав ей душу, ты умрешь.

Опечалился кузнец, а старушка его утешает: «Не тужи, есть у Руси уязвимое  место – на левом боку родинка. Сорви ее, сожги и снова обретешь покой».

Послушал ее кузнец, пошел к лесной речке, затаился в ближайших кустах. Долго сидел он в кустах, пока не услышал всплеска. Видит, из воды показались русые волосы. Вышла Руся на бережок, стала рвать цветы, потом уселась на траву и принялась сплетать венок. Сидит на траве, тонкими пальцами перебирает цветы и тихонько тонким голосом песни поет, грустные такие, о милом друге, который ее покинул. Снова кузнец залюбовался девушкой. Смотрит не ее лицо – глаза оторвать не может. Жалко ее стало, но своя жизнь дороже. Подкрался он к девушке и кинулся на нее. Вскрикнула Руся, взметнула как крылья свои тонкие руки и полетела по траве.  Бросился кузнец за ней, а перед ним мелькают серебряные ноги, еще чуть-чуть и они оторвутся от земли, и поднимется Руся к синему небу. Собрал он остаток сил и ухватил на бегу развевающиеся волосы девушки. Заметалась в цепких руках кузнеца, стараясь вырваться, а он рванул с левого бока рубаху и сорвал родинку.

Упала Руся на травы. Видит кузнец – стоит он уже в избе, держит на ладони родинку. Положил он родинку на стол, поднес к ней горячую лучину и в удивлении отпрянул от стола. На столе лежал голенький младенец. «Что мне с ним делать?»  – в недоумении сказал он, а младенец открыл ротик и неожиданно пропищал: «Хочу молока». Чудно кузнецу, в первый раз он видит, что младенцы говорят. «Хочу молока»,  – повторил младенец. «Ну и дела»,  – покачал головой кузнец и радостно засмеялся. Впервые за последнее время ему стало весело и спокойно.

С тех пор стал жить-поживать кузнец в довольстве и покое вместе с мальчиком. Быстро рос мальчик и скоро из резвого и веселого шалунишки превратился в красивого и высокого юношу. Нет-нет, а иной раз охватывало беспокойство старого кузнеца – уж больно юноша был похож на Русю, такие же русые волосы, такие же черные глаза, ноне было в них той роковой силы, чуть не сгубившей его. Мягко и радостно смотрели черные глаза сына на мир, и успокаивался кузнец.  Шестнадцать лет прошло, а не мог он забыть глаза Руси. Изредка в памяти приходили они к нему, тогда он поспешно отгонял их прочь. За это время он так полюбил и привязался к мальчику, что тот стал ему дороже всего на свете.

Как-то он увидел его лицо опечаленным.

– Что с тобой, сын? – в тревоге спросил кузнец.

– Не по себе мне,  – ответил юноша,  – чудится мне голос, зовет, просит душу мою.

Посмотрел кузнец в тоскливые глаза сына и заплакал. Больно ему стало, что умрет его молодой сын. Прошелся он по избе, по кузнице, мысленно прощаясь с ними, вышел на улицу, поклонился на все четыре стороны, затем вскрыл ножом свою грудь, вынул душу и отдал юноше. «Пойди, сын мой,  – проговорил он,  – к лесной речке, брось мою душу в воду и при этом скажи: «Прими, Руся, подарок от кузнеца».

Заплакал юноша, но делать нечего, пошел он к лесной речке, кинул в прозрачную воду душу и сказал: «Прими, Руся, подарок от кузнеца». Только он сказал, потемнела вода, взбурлила, и увидел юноша на берегу девушку. Золотые кудри ниспадали ей на грудь, синие глаза лучились, и была она очень похожа на кузнеца. Смотрела девушка на юношу, улыбалась. Опомнился от изумления юноша, ласково взял ее за руку, и пошли они вместе по белому свету.

А старый кузнец, вернувшись в избу, почувствовал в груди пустоту. Лег старый кузнец на кровать и умер.

Сказка опубликована в Выпуске 40 «Сияние Лиры»