Боровиков Николай Сергеевич

До­ро­гие, на­ши пра­вну­ки и пра­внуч­ки!

Об­ра­ща­юсь я к вам уже в 2013 го­ду. Мно­го, очень мно­го лет про­шло с ис­то­ри­че­ских дней, дней По­бе­ды в Ве­ли­кой Оте­че­ст­вен­ной вой­не. Это был май 1945 го­да. Я сам уча­ст­ник Ве­ли­кой Оте­че­ст­вен­ной вой­ны. На фрон­те с 1 ав­гу­ста 1942 го­да. Мы при­бы­ли на Во­ро­неж­ский фронт, по­том  был Ста­лин­град, бои под Харь­ко­вым, Се­вер­ный До­нец, Кур­ская бит­ва, бои за Днепр. Ко­гда мы шли по Ук­раи­не по­сле Кур­ской бит­вы, то шли по сплошь сго­рев­шей зем­ле. От­сту­пая, нем­цы жгли сё­ла, они рас­тре­ли­ва­ли мо­ло­дёжь, да­же ту ко­то­рую не су­ме­ли уг­нать, тво­ри­ли мас­су бед.

Осе­нью 1943 го­да мы по­до­шли к Днеп­ру, нем­цы нас не ожи­да­ли, уди­ра­ли от нас плот­но-плот­но. Встре­ча­лись не­со­жжен­ные се­ле­ния, ка­жет­ся, Си­нель­ни­ко­во. Бы­ли удач­ные зал­пы че­рез Днепр. На­ши вой­ска фор­си­ро­ва­ли Днепр схо­ду. На лод­ках, пло­тах, на под­руч­ных сред­ст­вах, за­кре­пи­лись на пра­вом бе­ре­гу и там шли жес­то­кие бои.

В 1944 го­ду бои про­хо­ди­ли в рай­оне Ни­ко­по­ля. Страш­ная грязь, сна­ря­ды не под­во­зи­ли, по­след­ние пять ки­ло­мет­ров та­щи­ли их на се­бе. Слу­жил я в вой­сках гвар­дей­ских ми­но­мё­тов, это на­ши зна­ме­ни­тые «Ка­тю­ши», пер­вые ра­кет­ные вой­ска. Бое­вая ма­ши­на БМ-13, а сна­ряд с ми­ной ве­сил 42,5 ки­ло­грам­ма, его раз­во­ра­чи­ва­ли на две час­ти, сна­ряд от­де­ля­ли от ра­ке­ты. Од­но­му в рюк­зак ра­ке­ту, дру­го­му в рюк­зак бое­вую часть сна­ря­да и в та­ком ви­де та­щи­ли.

Ес­ли вер­нуть­ся к бо­ям под Во­ро­не­жом (При­да­тик), это ав­густ, те­п­лынь, там сто­ял наш 364 от­дель­ный гвар­дей­ский ми­но­мёт­ный ди­ви­зи­он, а вхо­дил он в со­став 87 гвар­дей­ско­го ми­но­мёт­но­го пол­ка. По­ло­ви­ну Во­ро­не­жа за­ня­ли нем­цы, а по­ло­ви­на Во­ро­не­жа бы­ла у нас. С ут­ра не­мец­кая авиа­ция бом­би­ла на­ши вой­ска, по­сле их бом­бёж­ки наш ди­ви­зи­он вы­ка­ты­ва­ли на бое­вые по­зи­ции и мы да­ва­ли от­вет­ный залп, как го­во­рит­ся, вы нам, а мы вам при­не­сём огонь­ку!

Ез­ди­ли с мес­та на ме­сто. Я ви­дел страш­ную кар­ти­ну. Не­боль­шую де­ре­вуш­ку нем­цы толь­ко что раз­бом­би­ли, а мы пе­ре­ме­ща­лись и про­ез­жа­ли ми­мо. И вот там в пы­ли на до­ро­гах, и в ха­тах раз­би­тых тру­пы ва­ля­лись де­тей и ма­те­рей, труп ста­ри­ка на печ­ке, он, как спал с от­ки­ну­той ру­кой, так его и за­ста­ла смерть. Та­кие ве­щи ни­ко­гда не за­быть, ни про­стить нель­зя.

Во внеш­нем коль­це ок­ру­же­ния ста­лин­град­ской гру­пи­ров­ки уча­ст­во­вал наш 87 ми­но­мёт­ный полк. На из­лу­чи­не До­на би­ли по нем­цам зал­па­ми, а залп ди­ви­зио­на – это пять тонн ста­ли и ог­ня. На ка­ж­дый залп пи­са­лись ак­ты. Мне как-то при­шлось ид­ти и у ко­ман­ди­ра пе­хот­но­го пол­ка под­пи­сы­вать акт. При­шёл я к не­му. Ко­ман­дир пол­ка под­пи­сал мне акт. Май­ор мо­ло­дой, ему от си­лу два­дцать лет, а мне  во­сем­на­дцать. Он мне го­во­рит:

– Стре­ляе­те, стре­ляе­те, а го­ло­ву под­нять нель­зя.

Но ко­гда мы пе­ре­шли Дон, тру­пы вра­гов – нем­цев, ру­мын, италь­ян­цев бы­ли сло­же­ны в шта­бе­ля. По­те­ри у них бы­ли боль­шие, но мы же их не при­гла­ша­ли к се­бе.

Ко­гда был от­ра­же­на по­пыт­ка Ман­штей­на де­бло­ки­ро­вать Ста­лин­град, по­вер­ну­ли к Харь­ко­ву. Шли по мес­там, опи­сан­ным Фа­дее­вым в ро­ма­не «Мо­ло­дая гвар­дия». Вез­де про­дви­га­лись с кро­вью. Нем­цы не так про­сто сда­ва­ли по­зи­ции, ко­то­рые они за­вое­ва­ли.

В се­ле Ка­мен­ка мы за­шли в шко­лу, кир­пич­ную, од­но­этаж­ной ста­рой по­строй­ки и ви­дим у стен об­го­ре­лые тру­пы, это нем­цы за­гна­ли на­ших ре­бят в шко­лу, рас­тре­ля­ли, об­ли­ли го­рюч­кой и со­жгли. Вот та­кие зло­дея­ния де­ла­ли нем­цы над мир­ным на­се­ле­ни­ем. Я уже не го­во­рю о де­лах, ко­то­рые бы­ли в конц­ла­ге­рях, но ко­гда я был в Ас­т­рии, я ви­дел там конц­ла­герь, но это бы­ло уже по­сле вой­ны.

Но на на­шей тер­ри­то­рии я ви­дел мас­су тру­пов на­ших сол­дат на Кур­ской бит­ве, ко­гда шли че­рез Днепр, Се­вер­ный До­нец, там всту­пи­ли в бой ре­бя­та 1925 го­да ро­ж­де­ния, не толь­ко, ко­неч­но, бы­ли сол­да­ты и бо­лее ста­ро­го воз­рас­та.

Мы да­ли семь зал­пов с од­ной ог­не­вой по­зи­ции по глу­хо­му уро­чи­щу, ов­ра­гу, за­рос­ше­му де­ревь­я­ми, там за­се­ли нем­цы, а мы их штур­мо­ва­ли. Пе­ред этим ме­стом бы­ло уби­то мно­го на­ших ре­бят, ле­жа­ли кто со скат­кой, кто как, это бы­ли ге­рои, ко­то­рые при­нес­ли по­бе­ду на­шей стра­не, ко­гда мы празд­ну­ем День По­бе­ды, долж­ны все­гда пом­нить, что она дос­та­лась не про­сто, 27 мил­лио­нов на­ших гра­ж­дан по­лег­ло в эту вой­ну. Вот та­кая це­на вкла­да на­ше­го на­ро­да, что­бы от­сто­ять мир на зем­ле.

Со мной бы­ли на фрон­те мои при­яте­ли с од­ной шко­лы и од­но­го клас­са Ми­ша Смир­нов, Юр­ка Реп­ни­ков, они по­сле вой­ны ра­бо­та­ли, при­нес­ли мно­го поль­зы, их уже нет в жи­вых, а я до­жил до се­го­дняш­не­го вре­ме­ни. Со­вет­ский Со­юз был вто­рой стра­ной в ми­ре по всем по­ка­за­те­лям.

В то вре­мя мы не раз­ли­ча­ли на­цио­наль­но­сти. Не бы­ло ни вра­ж­ды, ни ка­ко­го-то раз­ли­чия. Дви­га­лись, вое­ва­ли все вме­сте. Рус­ские, ук­ра­ин­цы, бе­ло­ру­сы, уз­бе­ки, гру­зи­ны, ка­за­хи, ев­реи, – все на­ро­ды на­шей стра­ны.

На учё­бу в учи­ли­ще с фрон­та уе­хал в 1944 го­ду, по­сле вой­ны при­ни­мал уча­стие в па­ра­де По­бе­ды, ко­ман­до­вал па­ра­дом Ро­кос­сов­ский, при­ни­мал па­рад Жу­ков, на три­бу­не стоя­ли Ста­лин, Во­ро­ши­лов, Бу­ден­ный, всё ру­ко­во­дство стра­ны то­го вре­ме­ни, вре­ме­ни По­бед на­ше­го го­су­дар­ст­ва.

Мы долж­ны все­гда пом­нить о тех сол­да­тах, офи­це­рах и ге­не­ра­лах, ко­то­рые по­гиб­ли в го­ды Ве­ли­кой Оте­че­ст­вен­ной вой­ны, ведь по­гиб Ва­ту­тин, Чер­ня­хов­ский, бы­ли по­те­ри, ну что сде­ла­ешь.

Вам, ре­бя­та, нуж­но учить­ся, по­лу­чить зна­ния, не про­сто учить­ся ра­ди оцен­ки, – хо­ро­шо, удов­ле­тво­ри­тель­но, тем бо­лее пя­тёр­ки, на­до иметь зна­ния, что­бы быть по­лез­ны­ми людь­ми для го­су­дар­ст­ва, по­то­му что в кон­це кон­цов го­су­дар­ст­во оп­ре­де­ля­ет ус­пе­хи на­ро­да, оно долж­но ор­га­ни­зо­вы­вать труд лю­дей, а боль­шин­ст­ву из вас про­сто при­дёт­ся тру­дить­ся в раз­ных мес­тах, мо­жет на за­во­дах, на фаб­ри­ках, на зем­ле, в нау­ке, осо­бо го­ло­ва­стые ре­бя­та долж­ны ид­ти в нау­ку. Сей­час век на­уч­но-тех­ни­че­ско­го про­грес­са. Си­лен тот, кто вла­де­ет нау­кой. Же­лаю, что­бы вы при­ус­пе­ли в этих де­лах. От это­го мно­гое за­ви­сит в ва­шей лич­ной жиз­ни и глав­ное, ко­гда вы по­жи­вё­те и ог­ля­не­тесь на­зад, то вам есть что о се­бе вспом­нить, что вы при­нес­ли поль­зу, не про­сто се­бе, не про­сто что у вас квар­ти­ра об­став­ле­на и ма­ши­на у вас ка­кая-та осо­бая, это од­но, а го­раз­до нуж­нее, что­бы вы вспом­ни­ли, что ва­ми по­стро­ен, к при­ме­ру, вот этот дом, что вы че­ст­но и за­слу­жен­но ра­бо­та­ли на бла­го Ро­ди­ны.

А Ро­ди­на там, где ты ро­дил­ся, там, где  ты вос­пи­ты­вал­ся, там, где ты рос, там, где ты ра­бо­тал. Эту род­ную зем­лю за­щи­щать вам. Мы ухо­дим. Ва­ши от­цы, ма­те­ри про­дол­жа­ют на­ше де­ло. Вам, ре­бят­ки, соз­да­вать мо­гу­ще­ст­во на­шей Ро­ди­ны, те­перь Рос­сии.

Рос­сия долж­на встать на но­ги и быть мо­гу­чей. Вы долж­ны гор­дить­ся сво­ей Ро­ди­ной и ни­ка­ких дру­гих по­мы­слов быть не мо­жет. Ка­пи­тал, ма­ши­на, квар­ти­ра это всё пре­хо­дя­щее, а ко­гда бу­де­те в кон­це жиз­ни, вспом­ни­те о том, что вы по­лез­но­го сде­ла­ли для лю­дей. Это и есть са­мая  глав­ная цель жиз­ни.

 

 

март 1943 год

 

Вот сол­неч­ный день. Мы в пу­ти у Дон­ца, се­ло у нас на ви­ду. На ста­рой га­зуш­ке по­гру­жен наш взвод, над­рыв­но ма­ши­на гу­дит. От солн­ца за­хо­дят на нас «мес­се­ра», не слы­шим, не ви­дим мы их, всё ж кто-то за­ме­тил и «воз­дух» кри­чит, с ма­ши­ны мы пры­га­ем в грязь, но бом­бы уж рвут­ся, жи­вот обожг­ло, я паль­цем по­щу­пал: про­би­ты ши­нель, те­ло­грей­ка, бе­лье, гу­дит в го­ло­ве и в ушах пе­ре­звон, но кровь не идёт – про­нес­ло.

 

От ма­ши­ны ры­вок и сно­ва за­лёг.

Вто­рич­но опять идут «мес­се­ра»,

их два, их я ви­жу те­перь,

до­рож­ки от пуль ми­но­ва­ли ме­ня,

и ви­жу, ухо­дят они в об­ла­ка.

 

К ма­ши­не бе­гу, там дру­зья, там бе­да – ос­кол­ка­ми чет­ве­ро ис­се­че­ны, там ра­ны в жи­вот, яго­ди­цу и ру­ку. Ли­сю­тин, наш стар­ший сер­жант, си­би­ряк, не­сёт кисть ру­ки, пе­ре­би­та ру­ка, на ко­же лишь дер­жит­ся кисть. Спе­шим с пе­ре­вяз­ка­ми, гру­зим дру­зей. Уда­ча – ма­ши­на це­ла. Под­хо­дит свя­зист, лег­ко ра­нен в пред­пле­чье. Ма­ши­на идёт в мед­сан­бат, а я ос­та­юсь – пе­ре­вяз­ка нуж­на, не­ спеш­но бин­тую ру­ку.

И чуть от­дох­нув, от­прав­ля­ем­ся в полк, идём мы в сан­часть, там под­ле­чат не­мно­го, там от­дых, утих­нет и гул в го­ло­ве.

 

ле­то 1943 год

 

Ле­то бы­ло в со­рок треть­ем жар­кое там у Дон­ца. По­тре­па­ла ма­ля­рия в те день­ки ме­ня. У ма­ши­ны по­ва­лял­ся, фельд­шер хи­ной уго­стил и хво­ро­бу за­глу­шил. Бы­ли мы юж­нее Кур­ска, там, на Кур­ской на ду­ге, ка­та­ст­ро­фою для нем­цев за­вер­ши­ли­ся бои – сот­ни тан­ков там сго­ре­ли, ты­ся­чи лю­дей лег­ли.

Про­хо­ров­ку, По­ны­ри бу­дут пом­нить на­ши лю­ди, те, что в здра­вом уме, так­­же­ вс­по­м­нят тех ге­ро­ев, что ле­жат в род­ной зем­ле. Хо­тя нем­цы там во­пи­ли:

«Ле­то их, по­бе­да бу­дет лишь у них, а нам бе­да».

Вы­шла ж, брат­цы, сра­мо­та – сра­мо­та для них, а не для нас. Бы­ли би­ты нем­цы там, и уж боль­ше им не то­пать на Вос­ток – не знать по­бед.

 

Кто бы­вал под арт­об­ст­ре­лом,

С шес­ти­стволь­ным кто зна­ком,

Кто ле­жал под ми­но­мё­том,

Пе­ре­крё­ст­ным огонь­ком,

Тот, кто Бо­га, чёр­та вспом­нил,

Раз­ра­зил­ся ма­тер­ком,

Бин­то­вал дру­зей с ос­кол­ком,

Тот ре­шит на­сколь­ко прав

Был Твар­дов­ский, опи­сав

Са­бан­туй ар­тил­ле­рий­ский –

О нём Тёр­кин рас­ска­зал.

За вой­ну то пек­ло ада

Пе­ре­жил не раз сол­дат.

Мне за­пом­нил­ся До­нец –

Под Чу­гуе­вым то бы­ло,

Ма­туш­ка зем­ля спас­ла,

Ро­вик был хо­рош, глу­бок.

Мы ус­пе­ли за­ко­пать­ся

И ма­ши­ны за­щи­тить –

В ап­па­ре­ли за­ка­тить.

Од­но­го же бе­до­ла­гу

Увез­ли мы в мед­сан­бат.

Под ма­ши­ной он ле­жал

И ос­ко­лок ми­ны вражь­ей

Всё же там его дос­тал.

 

Зми­ев, Чу­гу­ев и Изюм ос­та­лись в па­мя­ти в то ле­то. Бои на Се­вер­ном Дон­це, плац­дарм у Дол­гонь­кой, там, с ог­не­вой од­ной семь зал­пов по вра­гу дал наш ди­ви­зи­он за день жес­то­кий боя. Пять тонн ог­ня и ста­ли нёс один лишь залп ди­ви­зио­на. В уро­чи­щах за­се­ли нем­цы и не хо­те­ли от­сту­пать – дать тан­кам на­шим там до­ро­гу. Бои же шли и день, и ночь, бои тя­жё­лые, с боль­шою кро­вью.

Пе­хо­ты мно­го по­лег­ло, там, в бой всту­пил год два­дцать пя­тый. Им бы­ло во­сем­на­дцать в тяж­кий час, кре­сти­ли их свист пуль, ос­кол­ки бомб, лязг гу­се­ниц и ро­кот са­мо­лё­тов. Был ра­нен в тех бо­ях наш за­ря­жаю­щий Ура­зим­бе­тов. Ко­ман­да «за­ря­жай», и на пле­че он ми­ну нёс, шаль­ная пу­ля в грудь во­шла, но наш си­лач не сдал, не лёг, а ми­ну он до­нёс и лишь то­гда упал, ле­жал и не сто­нал.

Ко­нец бо­ёв ус­пе­шен был – враг по­бе­жал к Днеп­ру.

В ле­су, там, у Дон­ца, наш ко­ман­дир пол­ка вру­чал сол­дат­ские ме­да­ли. То­гда и я был на­гра­ж­дён.

 

Пе­ре­док, пе­ре­док –

днём бои, раз­ры­вы,

А в но­чи не­яс­ный свет,

то клу­бок ра­ке­ты,

он ду­гою про­плы­ва­ет,

про­плы­вёт и упа­дёт,

он лишь чуть ос­ве­тит,

пу­ле­мёт за­го­во­рит ко­рот­ко, ле­ни­во.

 

Здесь сол­да­ты в за­бы­тье спят, кто, где по­па­ло, им бы в дом, им бы по­стель, но сей­час не вре­мя, тыл за ни­ми, здесь же фронт, впе­ре­ди род­ные се­ла, ба­бы и зем­ля – на­ши не чу­жие и ему ту­да ид­ти – труд­ная до­ро­га, и её не все прой­дут, а сей­час пусть от­дох­нут – путь да­лёк, не ле­гок.

Путь к Днеп­ру наш от Дон­ца за­ре­вом был ос­ве­щён. Ка­ра­те­ли нем­цы де­рев­ни там жгли, го­ре­лые сте­ны и тру­бы од­ни стоя­ли у нас на пу­ти.

 

сен­тябрь 1943 год

 

С боя­ми по со­жжё­нным се­лам мы по­до­шли к Днеп­ру кра­сав­цу. Пе­хо­та на­ша пря­мо схо­да на лод­ках, на пло­тах в но­чи пе­ре­прав­ля­лась че­рез Днепр, взя­ла плац­дарм и там бои ки­пе­ли у ре­ки.

Днепр, на пра­вом бе­ре­гу хат­ки бе­лые – се­ло. И пе­хо­та на­ша там – за се­лом уже вда­ли, а на ле­вом бе­ре­гу ар­тил­ле­рии   ство­лы. Там и на­ши ус­та­нов­ки вры­ты в зем­лю у ре­ки. Для пе­хо­ты это стра­жа и на­деж­ная за­щи­та.

Враг опом­нил­ся от шо­ка, сбро­сить хо­чет на­ших в ре­ку и ата­ку за ата­кой от­би­ва­ет: пех­ту­ра, что на пра­вом за­лег­ла. Ту­го ей – на­се­ли тан­ки, их с де­ся­ток на ви­ду, а за ни­ми сот­ни фри­цев жмут на на­ших – на бе­ду. За­сту­ча­ли на­ши пуш­ки, что на ле­вом бе­ре­гу, нем­цы же упор­но ле­зут, на­ших жмут к ре­ке уже.

 

Залп тут дал ди­ви­­з­и­он,

наш ро­ди­мый – он си­лен.

Вид­ны вспо­ло­хи ог­ня,

тан­ки вста­ли, два го­рят,

ос­таль­ные за­ми­ра­ют –

ра­ком, за­дом от­пол­за­ют.

 

А пе­хо­та та вра­га, уж не вста­ла из ог­ня. Этот залп ди­ви­зио­на был, по­жа­луй, са­мый страш­ный и удач­ный за вой­ну, что я ви­дел на­яву.

Поз­же но­чью на пон­то­нах пе­ре­пра­ви­ли за Днепр бое­вые, и всех нас се­вер­нее За­по­ро­жья.

(Опубликовано в книге «Непобедима Русь Святая». Том 4)